Лис Улисс и край света
Шрифт:
— Почему вы так в этом уверены? — покосился Константин.
— Потому что я весь из себя такой мифологический, — улыбнулся Флейтист.
— Так Улисса здесь нет?! — воскликнула Берта. — Но этого не может быть!
— Почему этого не может быть? — поинтересовался Флейтист.
— Потому что он ехал в предыдущем поезде!
— Да? Вы видели, как он в него садился? Видели, как он с него сходил?
— Нет… — растерялась Берта. Она чуть не плакала. — Но… Он должен был сюда приехать…
— Вы всегда делаете то, что должны?
— Мы — нет, — ответил Константин. —
— А вы не задумывались, что, возможно, ваш друг вовсе не должен был ехать в Сабельные горы? Что на самом деле он должен был сделать что-то совсем другое?
Троица ошеломленно уставилась на Флейтиста.
— Но… — сказала Берта.
— Ведь… — сказал Константин.
— Как… — сказал Евгений.
— Что? — попросил уточнить Флейтист.
Выполнить эту непростую просьбу взялась Берта:
— Если Улисса здесь нет… Получается, что мы потеряли впустую столько времени? Что мы зря приехали, подвергнув Вершину опасности, из-за чего нам теперь нужно раздружиться?
Тут уже настал черед Флейтиста удивляться.
— Опасности? Раздружиться? О чем вы? Зачем?!
— Чтобы обезвредить Бумажных Зверей. А, может, уже и Деревянных…
— В каком смысле?
— Да вот легенда…
— Легенда? Ну-ка, ну-ка, поподробней.
Берта вкратце пересказала историю, услышанную от Неизвестного Гения. Когда она закончила, Флейтист укоризненно покачал головой:
— Ну и легенда… И откуда Гений выкопал такую странную версию? Я же предупреждал вас не верить тому, что вы видите и слышите.
— Так она врет? — спросил Евгений.
— Не совсем. Я бы сказал так: она привирает. Вот что я вам скажу. Поговорите с вашим знакомым… Археологом.
— С Кротом?! А вы сами разве не объясните?
— Нет. Это будет слишком серьезным вмешательством с моей стороны, нарушением правил. Нельзя.
— Нарушением каких правил? Вы вообще кто? — требовательно спросил Константин.
— Этого я тоже не могу сказать. По причине все тех же правил. Так что поговорите с Кротом, он археолог и должен знать, как на самом деле звучит эта легенда. А мне пора.
Не реагируя на попытки Несчастных продолжить расспросы, Флейтист поместил «барометр» в большие напольные часы, ключ от которых положил в карман пальто, и вышел из дома, коротко кивнув на прощание и притворив за собой дверь. Константин и Берта бросились за ним, но… и веранда, и улица были пусты.
— Все-таки этот тип меня напрягает, — проворчал Константин. — Жаль, что я не умею так лихо исчезать. Тоже понапрягал бы кого-нибудь.
Кот и лисичка, ради приличия, пробежались до конца улицы и обратно, разумеется, никого не обнаружили и вернулись в дом, где их ждал сюрприз: Евгений, оказывается, был уже не один, рядом с ним сидел Волк Самуэль. Призрак выглядел сильно озабоченным.
— А где Клара и юный Уйсур? — спросил Константин.
— Гуляют… — отозвался Волк Самуэль.
— Что-то случилось? — встревожилась Берта.
За призрака ответил Евгений:
— Похоже, что да. Волк Самуэль хочет нам что-то рассказать.
Призрак издал звук, который при жизни означал бы тяжелый вздох,
— Все верно. Я хочу рассказать вам свою трагическую историю. Не могу больше держать в себе, должен выговориться. Вы не могли бы уделить мне несколько лет?
— Лет? — рассмеялся Константин. — О, нет, дружище. Лично я — вряд ли.
— Ах, да… — понимающе кивнул Волк Самуэль. — Вы ведь живые. Вам еще кажется, что несколько лет — это огромный срок… Ладно, попробую уложиться в полчаса. Хорошо?
Возражений не последовало. Друзья устроились поудобнее и приготовились слушать рассказ призрака. В загадочном доме, при неровном свете свечей, под негромкий вой ветра (снаружи) и скрипы неизвестного происхождения (внутри) этот рассказ обещал быть занимательным.
Так и оказалось.
Много-много лет назад Градбург еще не был таким большим городом, как сейчас, и имел укоренившийся статус морского курорта. То было время несуетное, никто никуда не спешил и не носился как угорелый от рассвета к закату, чтобы успеть провернуть миллион очень важных дел. Летом городом правили синее небо, морской ветерок и всеобщее желание лениться, валяться на солнышке и развлекаться. На каждом углу к услугам горожан и приезжих работали многочисленные большие и малые театры, кафе, рестораны, парки аттракционов и кинотеатры, в которых уже появились первые звуковые фильмы, изумлявшие публику. Вездесущие детеныши-торговцы сновали тут и там, предлагая отдыхающим только что выпеченные бублики, апельсиновую воду, фрукты, леденцы, и от этого всего над городом витали такие ароматы, что его в пору было переименовывать в Аппетитбург. Самцы важно прохаживались вдоль набережной в костюмах, постукивая обязательной тростью и куря трубку, самки щеголяли в нарядных платьях, вертя над головой непременный курортный атрибут того времени — белоснежный игривый зонтик от солнца. И все читали книги.
Автомобили и трамваи еще не заполонили улицы, но захватнических планов уже не скрывали. Это устраивало всех кроме лошадей, и именно последние несколько омрачали безмятежную жизнь Градбурга. Видя, что они безнадежно теряют монополию на транспорт, лошади выражали протест в адрес научно-технического прогресса в довольно агрессивной форме: сбивались в банды, нападали на автомобили и царапали на них недобрые пожелания, портили трамвайные рельсы, посулами и угрозами пытались убедить потенциальных пассажиров выбирать старый, верный и проверенный способ передвижения.
Но на трамвае ли, на автомобиле или на конке, — а зачастую и просто пешком, — каждое утро народ стекался на чудесный песочный пляж — к ласковому морю, лазурному горизонту, парусникам, тентам, топчанам, волейбольным сеткам, баскетбольным кольцам, качелям и горкам. И, разумеется, к пляжным фотографам с их громоздкими треножниками, увенчанными черной гармошкой с линзами, чтобы сняться на фоне моря или с ручным богомолом или сделать забавную карточку с помощью разрисованной стенки с прорезями для голов — получались обезьяны с мордами лис или волки с мордами котов.