Лис Улисс и потерянный город
Шрифт:
– Хорошо, я спасу вас! – возвестила Великая Кофемолка, и подземная пещера огласилась ликующими возгласами. – Но! – Крики смолкли. – Сначала вы должны заплатить!
– Мы готовы! – воскликнул мэр. – Сделаем все, что ты потребуешь!
– Хорошо. Принесите мне все золото, что есть в ваших домах!
– Мы сделаем это, о Великая Кофемолка!
– Далее. Переведите из бюджета города три миллиона банкнот в Градбургский Национальный Банк на имя Великой Кофемолки, номер счета 4543525.
– Мы сделаем это, о Великая Кофемолка, – повторил мэр, но теперь в его голосе слышалось удивление.
Берта подергала Константина за рукав и указала назад в глубину туннеля.
– Там кто-то есть, – испуганно прошептала она. – Видишь движущийся огонек?
– Вижу, – тоже шепотом ответил кот. – Ну-ка, поглядим.
Друзья двинулись назад, в то время как за их спинами святыня продолжала набивать цену за спасение города от нашествия. Теперь она требовала самолет и воздушный коридор до Градбурга.
Огонек исчез, и друзья решили, что он переместился в соседний, темный, рукав туннеля. И не ошиблись. Стало очевидно, что это медленно удаляющийся карманный фонарик. Ступая на цыпочках и стараясь не дышать, Берта и Константин осторожно последовали за ним.
Фонарик высветил железную дверь, в круге света появилась лапа и постучала в нее. Дверь отворилась, впуская пришельца внутрь, а потом закрылась за ним, но не плотно, и друзья пошли вперед, ориентируясь по полоске света, как по маяку. Они подкрались к двери, и Константин чуть-чуть ее приоткрыл – очень осторожно, чтобы те, кто внутри, ничего не почувствовали, но чтобы при этом хоть что-то видеть. И друзья увидели, да такое, что были потрясены до глубины души, ибо ничего подобного не ожидали.
Их взглядам предстала ухоженная просторная кабина. Одна ее стена казалась абсолютно прозрачной – за ней открывался вид на пещеру Великой Кофемолки. Берта и Константин догадались, что это вовсе не стена, а гигантский монитор. К нему примыкал массивный стол, заставленный электронной аппаратурой, рычагами, кнопками и микрофонами. А сидели за столом двое: архивариус Харон и Пародия Фугас. Рядом с Хароном лежал фонарик, а госпожа Фугас, склонившись над микрофоном, произносила:
– …лишь тогда я смогу помочь вам, дети мои.
Внизу, в пещере, с задержкой в долю секунды, Великая Кофемолка повторяла измененным голосом:
– … лишь тогда я смогу помочь вам, дети мои.
Харон сделал Пародии знак, и та выключила микрофон.
– Дорогая, – архивариус нежно накрыл ладонью лапу тигрицы. – А три миллиона не маловато ли будет? Пускай дадут пять миллионов!
– Не будем жадничать, милый, – ласково возразила Пародия Фугас. – А то еще они что-нибудь заподозрят.
– Ты права, любовь моя! Продолжай!
Константин отпрянул от двери и потянул за собой ошалевшую Берту.
– Ни фига себе… – проговорила лисичка, когда они вернулись в освещенный коридор.
Кот повернулся к ней, глаза его азартно блестели.
– Берта, у меня идея! Гениальная! Сам Улисс до такого бы не додумался!
Лисичка восприняла это заявление скептически и потребовала подробностей.
– Сейчас объясню! Только для начала… – Константин порылся в рюкзаке. – Ага, вот они!
– Накладные клыки? – удивилась Берта. – Зачем?
– Мы должны выглядеть устрашающе. А то сейчас, – извини, конечно, за прямоту, – но тебя и ребенок не испугается.
– А зачем нужно, чтобы меня боялись? Я никого пугать не собираюсь. Тем более детей.
– Собираешься, только пока об этом не знаешь. Надевай клыки и слушай…
Несколько минут спустя ритуал в пещере был прерван появлением новых действующих лиц. Два удивительных субъекта, самец и самка, твердой походкой приближались к Великой Кофемолке со стороны одного из многочисленных подземных туннелей, что роились под муниципальным комплексом. Кофепоклонников поразило не столько появление незнакомцев, сколько не вязавшийся с их видом термос в лапах самки и внушительного размера клыки. «Саблезубый кот? Саблезубая лиса?!» – недоуменно и испуганно перешептывались молящиеся.
Навстречу пришельцам нерешительно выступил мэр Вершины.
– Кто вы такие? – вопросил он, стараясь, чтобы его голос звучал грозно.
Незнакомцы остановились напротив мэра и смерили его высокомерными взглядами.
– Мы чайные жрецы! – важно произнес кот. – Посланцы Великого Заварочного Чайника, древнейшего и сильнейшего из питьевых божеств!
Толпа ахнула, а мэр отшатнулся.
– Чаеверы! Да еще и жрецы! – ужаснулся он. – Как вы посмели явиться сюда! Немедленно убирайтесь!
– Уберемся, но лишь тогда, когда получим то, за чем пришли!
– И что же это? – насторожился мэр.
– Один из наших братьев-чаеверов томится в застенках вашего нечестивого города! Мы требуем документ, подписанный мэром, дающий нам право освобождать заключенных!
Мэр горделиво вскинул голову.
– И думать забудьте!
Жрец недобро прищурился.
– Что ж… Тогда пеняйте на себя. – Не поворачиваясь, он протянул лапу к жрице. Та сунула в нее крышку от термоса, которая в перевернутом виде становилась чашей, и плеснула туда чаю.
Жрец вытянул чашу перед собой и грозно произнес:
– Если вы не выполните наше условие, я оболью вашу Кофемолку чаем!
Кофепоклонники содрогнулись.
– Прийти сюда с чаем, этим греховным зельем! Какое святотатство! – роптали они. А мэр взмолился:
– Нет-нет, пожалуйста, не делайте этого! Мы сделаем все, о чем вы просите, только не причиняйте вреда Великой Кофемолке!
– То-то же, – довольно ухмыльнулся жрец, опуская лапу с чашей.
Но радость его оказалась преждевременной, потому что в этот момент заговорила сама Великая Кофемолка, и голос ее звучал презрительно: