Лис Улисс и свирель времени
Шрифт:
– Ммм.
– Это Аполлинарий Веченсон, – представился собеседник.
– И Марсель Слезоточифф, – добавил другой голос. – Я на параллельном аппарате.
– Нате вам, здрасьте! – возмутился Веченсон. – Эй, Марсель, что за дела! Мы договорились, что это я сообщу Евгению приятную новость!
– Расслабься, я только подслушиваю, – успокоил его коллега.
– Евгений! – торжественно воскликнул Веченсон. – «Маленькие гамлеты» возвращаются!
Пингвин подскочил на кровати и
– Так это же классно!
– Еще как классно! – согласился Веченсон, а подслушивающий Слезоточифф внес свою лепту в общее ликование:
– Это не просто классно, а очень-очень классно!
– В общем, Евгений, давай скорее новый сценарий! Нам не терпится снять что-нибудь ультрапечальное и мегаупадническое. Ждем!
Закончив разговор, Евгений вскочил и, наспех умывшись и еще более наспех приготовив нечто вроде кофе, кинулся к письменному столу. Он чувствовал настоящее счастье от того, что «Маленькие гамлеты» снова будут радовать зрителей своими (а на самом-то деле, не своими, а его, Евгения!) трагическими историями.
Разум бурлил. В порыве вдохновения пингвин вывел на бумаге ключевую реплику будущего скетча: « Граф(испуганно). Не пейте, барон! Яд отравлен!», как его отвлек телефонный звонок.
Это снова был Аполлинарий Веченсон:
– Евгений, концепция меняется! Мы решили, что нам надоели трагедии. Отныне «Маленькие гамлеты» будут комической программой. Хотим смешить зрителей!
– Смешить? – Пингвин растерялся. Он пока не знал, как отнестись к изменению концепции.
– Ну да! – с энтузиазмом подтвердил Веченсон. – А вместо плача за кадром будем пускать смех!
– Смех за кадром? – опешил Евгений. – Но так же не делается! Это не принято!
– Вот именно! Мы будем первыми! Разве не классно?
– Ну… Наверно, классно, – неуверенно согласился Евгений, не привыкший думать о себе как о новаторе.
– И не просто классно, а очень-очень классно! – вмешался подслушивающий с параллельного аппарата Марсель Слезоточифф. – Аполлинарий, давай покажем ему.
– Давай! Евгений, у тебя вся спина белая! – пошутил Веченсон, и тут же в трубке раздался массовый «закадровый» смех. – Ну как, здорово, правда?
– У меня спина не белая, а черная, – возразил Евгений, воспринявший изменение концепции более чем серьезно. В ответ снова раздался «закадровый» смех.
– Отлично! – похвалили пингвина «гамлеты». – Давай, остряк, за дело! Покажем всем, что такое настоящий юмор!
За письменный стол Евгений вернулся в смятении. Новая концепция требовала нового настроения, а он пока что всецело был нацелен на трагизм.
«Я справлюсь, – подумал Евгений. – Ведь я же профессионал. Настоящий профессионал способен и трагедию превратить в фарс».
Преисполнившись решимости, Евгений изменил ключевую фразу будущего скетча: « Граф(игриво). Да вы пейте, барон, пейте! Яд-то отравлен!»
Его работу прервал телефонный звонок. Евгений снял трубку, будучи уверенным, что это вновь Веченсон и Слезоточифф – хотят сделать из «гамлетов» научную программу. Однако голос в трубке принадлежал самке.
– Господин Евген?
– Да.
– Это Суффиксида Подлежащая вас беспокоит.
– Кто-кто? – не понял Евгений, хотя это имя показалось ему знакомым.
В голосе собеседницы послышалась обида:
– Я главный редактор издательства «Раскаленный глагол». Вы приносили нам свою рукопись.
– А, ну конечно! Суффиксида Подлежащая! – Чтобы сгладить неловкую ситуацию, Евгений соврал: – Тут что-то с телефоном, мне послышалось, будто вы сказали, что вас зовут Мэри Лу.
Но волчица-редактор уже думала о другом.
– Дорогой Евген! Что же вы не сообщили, что пишете для «Маленьких гамлетов»? Пришли, понимаете ли, принесли рукопись, а самое важное утаили!
Почему именно это самое важное, Евгений не понял, но решил, что говорить об этом – не самое важное.
– Так я ведь тогда еще не был автором «гамлетов», – заметил он.
– Все равно должны были сообщить! – настаивала главный редактор. – Рукописи авторов популярных телепрограмм мы рассматриваем вне очереди.
Пингвинье сердце замерло. А Суффиксида Подлежащая весомо добавила:
– Ваш роман прочитан.
– О, – сказал Евгений, вкладывая в это «о» множество смыслов. Собеседнице лишь оставалось выбрать, какой из них ей по вкусу.
– И мы его издадим! Правда, поменяем название и отредактируем так, что автор родной не узнает. Евген, нам нужна ваша фотография для задней стороны обложки!
От такого натиска пингвин слегка растерялся, но растерянность эта была приятной. Правда, не все в словах Подлежащей ему понравилось.
– А зачем редактировать так, чтобы я не узнал?
– Не беспокойтесь, Евген, на обложке будет ваше имя. Так что свою книгу вы узнаете. В общем, приходите, обсудим детали!
– Какие детали? – с волнением поинтересовался пингвин.
– Подшипники, аккумуляторы… Шучу. Детали издания, и вообще. До свидания, Евген, мы вас ждем!
– Но редактура…
– Успокойтесь, Евген, пару запятых мы оставим. Пока!
Евгений обалдело посмотрел на трубку, из которой теперь раздавались короткие гудки. Он очень надеялся, что слова Подлежащей насчет редактуры это всего лишь такой профессиональный юмор.