Лис Улисс и свирель времени
Шрифт:
Уж не потому ли одни звери творят во имя веры очень хорошие поступки, а другие, во имя той же самой веры, – ужасные? И те, и другие ссылаются на священные книги, приводят цитаты, так что вроде бы все верно, все по закону. Да вот только закон этот меняется от главы к главе, причем его кидает из крайности в крайность.
И решил тогда Сумасшедший Самоучка священные тексты переписать – разделить их на две книги: хорошую и плохую. В хорошей книге он соберет все те указания Космического Первозверя, которые приводят к добрым поступкам – вроде «люби всех зверей, ведь все они вышли из тела Моего». А в плохой книге он соберет те указания, которые приводят к ужасным поступкам – например, указание «да, все звери вышли из тела Моего, но некоторые пошли слишком далеко, и им следовало бы поотрывать лапы – дабы не выпендривались». Таким образом каждый сможет выбрать, какого варианта веры придерживаться – доброго или злого. Заодно и окружающим станет ясно, кто есть кто. Какое будет облегчение для всех!
Брат Бенедикт с энтузиазмом взялся за работу. Однако очень быстро возникла проблема – далеко не всегда ему было ясно, как трактовать то или иное указание. Вот, к примеру, такое: «не пей яблочный сок после сока томатного». Это хорошо или плохо?
«Не беда! – сказал себе брат Бенедикт. – Мне поможет компьютер!»
Он загнал священные тексты в компьютер и запустил программу разделения на хорошее и плохое.
Однако все оказалось не так просто. Компьютер взялся за фразу про соки, немного повис, а потом заявил:
«Не хватает данных».
«Каких еще данных?» – недовольно напечатал брат Бенедикт.
«Яблочный сок отравлен?» – спросил компьютер.
«Нет», – ответил брат Бенедикт.
«А томатный?»
«Нет».
«Тогда это плохое указание».
«Почему?» – удивился шимпанзе.
«Потому что бессмысленное».
«Неправда!»
«Почему?»
«Указание Космического Первозверя не может быть бессмысленным!»
«Даже если он сам захочет, чтобы оно было бессмысленным?»
Сумасшедший Самоучка растерялся.
«Ну… Если захочет, то, возможно».
«А он хочет?»
«Не знаю».
«Не хватает данных!»
Брат Бенедикт вздохнул и выключил компьютер. Помощи от него не дождешься. Надо будет построить специальный религиозный компьютер, способный самостоятельно разбираться в тонкостях веры. Знать бы еще, как его построить…
И изобретатель отправился спать.
Посреди ночи он внезапно проснулся и вскочил, пораженный неожиданным открытием, совершенным им во сне.
Нет никакого Космического Первозверя! Только так можно объяснить неразбериху со священными текстами. Так что правы атеисты, которые утверждают, что мир создался сам собой, без всякого вмешательства высших сил.
Никаких высших сил нет. Сверхобезьян не придет. Все, во что верил брат Бенедикт, ложь!
Но теперь кончено. Он прозрел. Отныне его не проведешь. И никаких больше «братьев». Он просто Бенедикт. Ученый. Изобретатель. Материалист и атеист. Обычный гениальный шимпанзе, который не верит в богов.
Ну вот, все стало на свои места. Бенедикт рассмеялся.
– Эй, Космический Первозверь, я в тебя не верю! Ну-ка, накажи меня! Порази меня какой-нибудь молнией! А, то-то! – возликовал он, когда никакого наказания не последовало. Что и требовалось доказать.
Чрезвычайно довольный собой, Сумасшедший Самоучка потратил весь день на то, чтобы собрать телевизор (для этого пришлось разобрать несколько других машин: «Коварную установку 24», «Растворитель врага» и машину для эвакуации) и стереть с потолка невесть откуда взявшуюся непонятную надпись «Делать больше нечего».
Вечером Бенедикт смотрел телевизор и с чувством глубокого удовлетворения пил яблочный сок после томатного…
Вероника отрезала себе кусок хлеба, посолила его и уселась рядом с Бенедиктом перед телеэкраном. Шла передача «Про самое важное», постоянной ведущей которой была лисица Инга Сми.
В гостях у Инги Сми находился самец мартышки, известный как Его Святейшество, глава ордена сверхобезьянцев. Вид у Его Святейшества был наилукавейший.
– Звери! – вещал главный сверхобезьянец. – Вас жестоко обманули! Вероника – не Свехобезьян! Но у меня для вас прекрасная новость! Настоящий Сверхобезьян явился и готов войти в студию, чтобы все убедились, какой он настоящий!
– Ха! – усмехнулся Бенедикт, скосив глаза на Веронику и призывая ее присоединиться к его веселью.
– Ха, – сказала Вероника, не желая обижать гостеприимного хозяина.
Тем временем в студии, под аплодисменты, появился какой-то тип в белоснежной рясе. Он был похож на пожилого шимпанзе, с которого сбрили всю шерсть. Зрелище весьма пугающее.
– Я Сверхобезьян! – патетически воскликнул новый гость программы. – Единственный и истинный! Последуйте за мной, о звери, и познайте все то, о чем молчит Космический Отец наш!
– Ой! – внезапно оживилась Инга Сми. – Я вас узнала! Вы же Казимир Фигляров-Софитов! Актер! Моя бабушка вас обожает!
«Единственный и истинный Сверхобезьян» расплылся в счастливой улыбке.
– Правда обожает? – спросил он, начисто выйдя из образа.
Было видно, как занервничал Его Святейшество.
– Что такое? – вскричал он, пристально вглядываясь в морду Фиглярова-Софитова. – Не может быть! Какой коварный обман! Признавайтесь, кто вас нанял?
– Так ведь… – начал было актер, собираясь абсолютно честно признаться, кто его нанял.
– Никаких оправданий! – немедленно перебил его глава секты. – Как вы могли! Посягнуть на святое! Выдать себя за Сверхобезьяна! Вы ничем не лучше Вероники! Прокляну! А вы чего уставились?! – закричал Его Святейшество в камеру. – Немедленно прекратите передачу! Не видите разве, какое у нас горе?!
По экрану пошли помехи.
Сумасшедший Самоучка заливался хохотом. Теперь, когда он стал законченным материалистом и атеистом, все, что касалось его прежней веры, сильно его забавляло. Ох уж эти звери, во что только не верят: в Космического Первозверя, в Сверхобезьяна… Дикий народ. Не то что материалисты и атеисты.