Лис. Град проклятых
Шрифт:
Какое-то время ехали молча, в размышлениях. Лис продолжил старый разговор, ровно и не прерывались:
– Надумал, что надо объединять силы с Киевом и Мстиславом. В одиночку супротив того, что может нагрянуть – не устоять. Русь должна быть заедино как при Святославе и Владимире.
– Эвона как? – протянул собеседник. – Опосля всего что было? Опосля кровищи, что рекой текла в бранях междоусобных? Да и Туров, со всеми его землями – на кой ляд он Киеву и боярству? Какая помощь от него, ежель только в дружине одного Киева народу будет раз в десять поболее, чем ратных во всех туровских землях? Какой прок Мстиславу нам помогать? Ты хоть сам-то во все это веришь?
Боярин
– А куда деваться? Надо делать, Лесобор. Мои мальчики кровь проливали свою за земли эти – ужель я спужаюсь сложностей?
Коротко помолчал, насупившись.
– А на счет Турова и окрестных земель – не прав ты – польза от них самая прямая.
– Эт какая еще? Говорю ж – людишек на ратях минувших повыбило, – тряхнул кудлатой головой волколак, к чему-то прислушиваясь. Продолжил: – Токмо и есть что у нас – болото. И вся бяда с ним.
– Тьфу, непутевый, – хохотнул Лис. – От потому-то таких к власти и судам – нельзя пущать, что не видите всей картины. Как раз в болотах польза и есть. У гридей да отроков что в походах позвякивает?
– Так ить ясно чего? Бубенцы! От неимения баб под рукой, – предположил Лесобор.
– Я тебя с Ратгоем познакомлю, – посулил витязь. – Чую споетесь. Нет, дурья башка – брони на гриднях и отроках позвякивают. Да хоть на мою погляди – откуда руда?
– С болот?
– Верно – с болот наших. Нет у нас рудных жил, что с гор ползут, как у германского императора и прочих. Только крица болотная. Потому и Киеву союз выгоден. Вместе Тьму отбивать сподручнее.
– Вон для чего стараешься, – понимающе кивнул волколак.
– Стараться буду. А уж как выйдет – то поглядим. Не зря ж Лиса меня воскрешала, жизнь свою заложив. Авось сгожусь на что.
Волколак хотел сказать что-то еще, но вдруг насторожился, ровно пес охотничий увидевший белку.
– Что-то услыхал? – Лис приостановил коня, глядя как Лесобор поворачивает голову то одним, то другим ухом. Слух у перевертыша, и уж тем более зрение и нюх, были многократно лучше даже в человеческом обличии, чем у самого витязя.
– Вроде дерутся. Впереди, по-тракту.
– Далече?
– Еще далече.
– Ну и пусть с ним, – отмахнулся Лис, хотя рука зазудела, соскучившись по привычному теплу рукояти меча. – Молодым был – на такое бежал как ошпаренный, переживал, когда седьмица-другая – и без доброй драки. А сейчас – на кой ляд? Нежить днем – не нападает, а Камышелог рядом совсем. Сторожа примчит – разберется без нас. Не с руки в чужую драку лезть, особенно не зная, кто прав, кто виноват.
Волколак кивнул, и они продолжили путь.
– Значит Туров – только начало?
– Важнецкое начало! Да и – с чего-то ж нужно начинать?
Помолчали в своих раздумьях. Волколак повел носом, принюхиваясь.
– Однако кровью пахнет. Кровь пролилась, и драка там – нешуточная.
– Ну – в таком случае стоит вздеть бронь, – вздохнул витязь и взялся за плотную шерстяную рубаху с коротким рукавом, которую поддевалась под кольчугу. Привычных отроков и гридней не было, и повозиться пришлось несколько больше, чем обычно. К тому же боярин надеялся что, все же, вмешиваться не придется.
– Еще дерутся? – уточнил он, облачившись, и помогая ворчащему Лесобору влезть в кольчугу Лисы.
– На кой ляд мне бронь? – зло возмутился оборотень вместо ответа. Лиса плечами и руками не уступала боярину, крепкому мужу, и потому тощий, щуплый на вид Лесобор смотрелся в ней как жердь в накинутых шароварах. Потеснившись, в бронь можно было б всунуть и второго такого же. – Я ж волколак? Как я буду в ней оборачиваться в случае нужды?
– А ты – не будешь, прости Господи, –
– Да, – кивнул оборотень. – Еще как. Конные. И Пешие.
– Там никак целое сражение, а Комышелог спит отчего-то, – покусал ус, раздумывая вслух Лис. – Иэх – где наша не пропадала – айда, глянем чего там? Все одно по пути. Смотри не отставай!
Боярин пришпорил коня и, звеня доспехами, поскакал крупным наметом.
– Сначала нагрузил бронью, а теперь – не отставай! – проворчал Лесобор, однако припустил следом.
За яром, на поляне вдоль дороги, кипела сеча. Две приземистые лошадки, что волокли по телеге каждая, были в мыле и, казались на последнем издыхании. Вокруг развернулся конный бой: десять человек одетых в звериные шкуры, разномастно вооруженных всевозможным оружием смертоубийства, как стая злобных псов, кружили и кидались поочередно с разных сторон, на шестерых воинов в бронях, с щитами и копьями. Кто были и те, и другие, было решительно непонятно, так как одни более всего походили на разбойников, а другие – не походили на привычных дружинников из-за не местных круглых и конических шлемов. Самым главным, без сомнения, у последних, был высокий рыцарь в коническом шлеме с длинной пластиной наносника доходившего до обрамленного короткой бородой подбородка. Он, прикрываясь большим, вытянутым книзу щитом, отмахивался длинным мечом от обступивших его разбойников, а другие – прикрывали его копьями. Отбивались они, надо отдать должное, слаженно и успешно – четверо в шкурах уже валялись под копытами убитые или издыхающие, но и один из чужеземцев так же лежал сраженный вражеским копьем. Еще один чужеземец, спешенный, зажимал рану меж ребер, опираясь спиной на телегу.
– Однако, – поморщился Лисослав. Он был в полутора сотнях шагов от побоища и пока его никто не видел. Вмешиваться было рискованно, да и непонятно было кто кого грабит, а Лис был не из тех, кто верит в то, что могучие герои не гибнут по-дурацки в мелкой стычке. Кроме того после случившегося с Черномором, Лис весьма подозрительно относился ко всякого рода чужакам, оказавшимся в местных краях. Особенно – к чужакам-ратникам. Боярин уже хотел было пустить коня в объезд по лесу, ну ее к бесу ту схватку, когда заметил в телегах шевеление. Дальнозорко приглядевшись, он углядел прячущихся людей: чернявые, перепуганные, несколько баб, мужиков и ребятишек, они прятались за мешками. Мужики боязливо сжимали бесполезные против конных топоры, и в схватку не лезли, прикрывая собой семьи. Выходило так, что чужаки оберегают телеги с людьми, а вовсе не добычу – оттого и сгрудились на месте, прикрывая собой и не пытаясь атаковать.
Больше не раздумывая, Лис потянул из налуча тугой степной лук. Со вздохом потянул – это то немногое, что у него осталось от верного побратима, пускай и бабы. Уж она б разбойников с такого расстояния быстро б пощелкала! Консулу больше нет, как нет множества близких и друзей сгинувших за десятилетия сражений и войн. Впрочем, предаваться думам времени не было – пусть нет могучей воительницы, но есть ее лук, а стрелять из лука за те же десятилетия, боярин наловчился немногим хуже погибшей степнячки. Дон! Дон! Дон – зашлась тугая тетива и легкими росчерками молний крылатые вестники смерти полетели в спины ничего не подозревающим разбойникам. Как раз вовремя – поняв, что без большой крови врага не взять, дикое воинство, подозрительно слаженно отступило, берясь за сулицы – страшное оружие вблизи, пробивающее даже лучшие кольчуги.