Лишние детали (сборник)
Шрифт:
Тисима поймал себя на том, что уже выучил это трехстишие вплоть до интонаций и сейчас мысленно произнес его вместе с Саби. Ответ не заставил себя ждать:
разве что ветра порыввыдаст ее ароматТот же механический голос, что десять минут назад говорил про белый и розовый. Но теперь его продолжение было вполне… Тисима вскочил
Только у самого шлюза он вспомнил, что бежит с пустыми руками. Поздно: металлическая дверь отъехала. Тисима и человек, сидящий на корточках в шлюзе, посмотрели друг на друга. Время остановилось, позволяя разглядеть все детали.
Наполовину обритая голова, кровоподтек вокруг дыры – чип словно вплавили в череп, вбили до самого гиппокампа. Осмотическая маска на лице. Серебристый баллон в руках.
– Пригнись, жаба! – крикнул сзади Хоккайдо.
Тисима присел. Позади щелкнуло, в горле человека с баллоном оказался гарпун. Зомби мотнул полуобритой головой и повалился в воду, которая еще не ушла из шлюза. Баллон покатился в холл отеля. До Тисимы донеслось шипение и тонкий цветочный запах.
«Прямо как на моей первой свалке», – пронеслось в голове. Не то чтобы он с тех пор научился работать с любым ядовитым мусором, но всё же… Задержка дыхания, прыжок, еще прыжок. На пятом он догнал баллон. Дверь шлюза уже ехала обратно. Разворот, бросок, плеск воды. Выдох.
Он увидел медузу, когда дверь почти закрылась, скрыв за собой и зомби, и его газовый «подарок». Оставалась лишь щель шириной в ладонь. Через нее-то и протекла в холл двухметровая медуза. Тисима попятился. Медуза пошла за ним на тонких лапках, по пути превращаясь в цветущее вишневое дерево. Тисима споткнулся.
Дерево подошло вплотную, село ему на грудь и стало душить парой крепких корней.
Он пришел в себя с ощущением чего-то лишнего на голове. Вокруг было темно. Он с ужасом поднял руки, ощупал голову… Нет, никаких имплантов. Мокрая тряпка на лбу, только и всего.
Он потянул за тряпку. Оказалось, что она же закрывала и глаза, а со зрением всё в порядке. Он лежал на татами в ресторане. Рядом сидели близняшки.
– Очнулся! – воскликнула старшая.
– Что со мной? – Тисима попробовал встать, но голова закружилась.
– Лежите, лежите! – Над ним склонилось печальное лицо Акиты. – Вы нас всех спасли, а сами немножко отравились газом. Но теперь всё будет в порядке.
– Да уж вряд ли, – донесся голос Хоккайдо.
Тисима повернул голову. Эколог сидел на пороге ресторана и смотрел в холл. Ружье лежало у него на коленях.
– Пока вы спали, еще трое приходили. С тем же ответом про ветер. Саби их не пустил, ведь повторы у него не засчитываются. Но раз уж один прошел…
– Сколько времени?
– Уже начинает темнеть, так что сегодня их больше не будет. Но завтра… Похоже, этот электронный спрут научился отвечать правильно. А наш хваленый мозг поэта проиграл в собственной игре.
– Не уверен, что проиграл, – покачал головой Тисима. – Мне тут одна идея пришла. Скажите-ка, что там происходит на берегу?
– Хорошо, что напомнили! С утра не смотрел. – Хоккайдо подошел к перископу. – Х-мм… Если бы это было не здесь… Как-то раз я участвовал в проекте быстрого озеленения…
– Вишни-скороростки, – кивнул Тисима. – Мы такие использовали на новых островах для дренажа. У меня еще утром мелькнула мысль, что это садовые роботы. Но я тогда подумал, что это слишком бредово – разбивать вишневый сад, чтобы смоделировать стихотворение. А выходит, этому машинному разуму никак иначе не подобрать ответный образ.
Акита тоже пошла посмотреть, и Хоккайдо уступил ей место у перископа. Прильнув к окулярам, женщина в мышином кимоно стояла неподвижно целую минуту.
– Это похоже на театр, – вдруг произнесла она, поворачиваясь к Тисиме. – Они ходят в тумане среди цветущих деревьев. Как будто пытаются уловить… Но завтра Саби даст новую тему, и им придется ставить новую пьесу.
– Тогда у нас и вправду не всё потеряно. – Хоккайдо перекинул ружье из руки в руку. – Хотел бы я посмотреть, как эта тварь смоделирует болото с поющими лягухами! Или снежную бурю. Или…
– Кстати о лягухах, – перебил Тисима. – Перед тем как я вырубился, кто-то назвал меня «жабой». Или это была часть галлюцинации?
– Это была поэтическая разминка, – пробормотал Хоккайдо.
– Разминка, разминка! – хором передразнили близняшки. Одна ткнула другую в бок, а та в ответ раздула жабры и скорчила страшную рожицу.
3. БРОУН
«В далекой-далекой небесной стране жила Королева Цветов. Из цветов ткала она живые ковры удивительной красоты, и не было ей равных в этом искусстве. Ведь только она, Королева, знала тайный язык всех цветов и могла в любой миг поговорить с любым, даже самым маленьким цветком на самой далекой небесной поляне. Все цветы слушались свою Королеву, а она следила за тем, чтобы им жилось весело и привольно в ее разноцветных коврах.
Некоторые ее подданные жили в диком небесном лесу, а другие – на земле у людей. Люди очень любили цветы. Так повелось, что у каждого человека с детства заводился личный цветок, который радовал человека своей красотой, выслушивал все его жалобы и пожелания, а иногда и давал своему человеку маленькие советы. Поэтому Королева, знавшая тайный язык всех цветов, через них узнавала все мысли и все секреты людей и могла предсказывать их поступки. Получается, что Королева правила не только цветами, но и людьми? Да, выходит что так. Хотя люди об этом не знали. Да и к чему им знать? Ведь Королева заботилась о них не меньше, чем о цветах, ограждала от войн и болезней. Люди, как и цветы, жили счастливо. А кто счастлив, тот и сам не стремится знать лишнее.
Но Королева Цветов – знала. Из-за этого к ней приходили не очень приятные мысли. Королева гнала их прочь, но они возвращались. И однажды Королеве приснился сон. Снилось ей, что ее подчиненные разбудили своим весельем Злого Подземного Короля. И увидел он живые ковры из цветов, что ткала Королева. И восхитился, и захотел взять искусницу-Королеву в жены, и забрать ее из небесной страны в свое мрачное подземное царство. Но отказалась она идти в жены к Подземному Королю.
И тогда велел он слугам своим принести ему самых разных цветов из ее прекрасных ковров, и стал колдовать над ними. И узнал Подземный Король тайный язык всех цветов, и смог приказывать им, как собственным слугам. По его приказу одни цветы завяли, а другие стали давать людям дурные советы. Такие цветы больше не слушались Королеву, и с потерей каждого цветка она становилась слабее. Ведь сама Королева Цветов состояла из этих цветочных ковров – то была ее вторая главная тайна.