Лишние детали (сборник)
Шрифт:
«Пойдем здесь, покажу одно место. Нет, моя работа в другую сторону, тут недалеко. Да ничего нового, всё та же – как ты тогда сказал? – адвокат пингвинов? Ха-ха! Нет, правда, я думаю, экология это очень важно! Он тоже надо мной издевался. А я не понимаю, зачем куда-то срываться, бросать хорошую работу, ломать карьеру… Мне здесь нравится. И ему вроде нравилось. Так зачем эта новая жизнь? Кому он доказывает? Это просто сумасшествие какое-то…»
«Ну, ты другое дело. У вас там все такие, я читала. Достоевский, да? И потом, ты всё равно вернулся. Хотя я так и не поняла, почему ты и твоя девушка – в разных городах. Ты мне обязательно расскажешь когда-нибудь, да? Может, я пойму наконец, почему он…»
«Нет, не люблю и тебе не советую. Какая к черту национальная гордость?! Коррида – это позор моей страны, нечего даже и сравнивать! Вот это Пласа Реал, хотела тебе показать. Пустынно? Ха, видел бы ты ее ночью! Людей в десять раз больше, чем голубей сейчас! Вон там бар открывается, и вон там, и тут еще два. Хочешь, ночью сходим? Мы с ним вот в этом постоянно напивались, тут ликеры классные».
«Если
«Вообще не собираешься? Погоди, но вы же связь поддерживаете, да? Он же тебе написал, чтобы ты сходил на Рамблу, циркачей посмотрел. Ну вот, ты можешь теперь ответить, что сходил, он порадуется… Ты ведь ему напишешь? Напишешь, да?!»
Конечно, я пообещал. Но написал только ей. Зато «настоящее бумажное», как она просила. Physical letter, если говорить на ее забавном английском. А ему – не стал. Собирался, но потом представил, как он сидит в одной из кафешек Нью-Йорка. Какой транспорт он выбрал – тот, что возвращает, или тот, что уносит? Конечно, там есть Hard Rock Cafe. Но я пожелал ему, лично ему, второго варианта.
в том уличном кафесквозняк швырнул мои салфеткитебе под ногитак небрежноты отряхнула туфлиа я так и не вытер губытак долгобудет пес бездомныйбежать за темкто обернетсяпервымНа побережье Коста-Брава есть один ресторанчик. Ночью, когда с пляжа сваливают даже самые последние фанаты воздушных змеев, из ресторанчика выходит на пляж черно-белый котенок. Он смотрит налево (километры песка), смотрит направо (то же самое), выбирает местечко, выкапывает ямку, делает свое дело, зарывает и уходит обратно в ресторанчик. Ни у кого на свете нет такого огромного, такого идеального туалета.
Первый раз взявшись за «правила идеального кафе», я прямо так и написал: в идеальном кафе должен быть туалет! За несколько лет ситуация изменилась в лучшую сторону. Даже питерские кафе наконец обзавелись туалетами, и некоторые довольно оригинальны: взять хоть музыкальный туалет в «Моцарте». Или туалет в «Бродячей собаке», куда я попал после церемонии вручения поэтической премии «Северная Пальмира». Церемония была на редкость скучной – зато сколько поэзии оказалось в туалете! Там не было электрического освещения, вместо него темноту аккуратно разбавляли три свечки, плавающие в больших коньячных бокалах. Не знаю, читали ли владельцы этого кафе «Похвалу тени», но больше я нигде не видел столь точного воспроизведения эстетики туалетов, изложенной в этой замечательной японской книжке. По крайней мере, сам я, прочитав ее, был очень рад узнать, что не меня одного раздражают клинически белые, сверкающие туалеты современности.
С другой стороны, раньше, когда туалеты в кафе были роскошью, приходилось отыскивать их где-то снаружи, поблизости, мысленно включая их в состав заведения. Попадались и свои шедевры. В Москве в музее современного искусства Церетели – настоящие тронные залы, а не туалеты. А в Петергофе есть такой замечательный домик с круглым окном прямо над умывальником, так что в зеркале получаешься с удивительно просветленным лицом. Даже настроение меняется! Именно туда мы обычно заходили после любимой мороженицы или соседнего чайного зала.
Но я вовсе не собираюсь переходить на описание идеального туалета. Лишь хочу заметить, что из кафе обязательно тянутся невидимые нити к другим городским феноменам, собирая в перспективе целый идеальный город-призрак.
если смотреть с Градчанкажетсявся она на ладониа на делетолько и успеваешьнаскоро облизать глазамикарамель флюгерови клубничные крыши под сливочным небомтолько и успеваешьнырнуть в прохладу подвала за кружкойпльзеньского пивакак муравей за изюминойв глубину бисквитано стоит выйти обратнона шоколад мостовойглядишь —а время-то вышлоследомиз карусели часовскелетпозвонил в колокольчикдвенадцатый рази я опять оказалсяна том перекресткегде как ни пытайсяперестелить свою картупод фонарями кафеона всё равно порветсяна всех сгибахрассыплетсяпачкой салфетоки вместо названия улицыдырка в бумагебелые крошкина черной доскеа в головеджаз вперемежку с ВивальдиПрагамне никогда не съестьвесь этот тортбез тебя сладкоежкаНо все-таки это еще не идеальный город. Не весь. Хотя там высокая концентрация этого города, особенно по части кафе. Но в той же Праге, например, очень скучное метро. Зато в Питере, когда выходишь из парка на Елагином острове где-нибудь за полночь и видишь станцию «Крестовский остров»… Как сказал один знакомый, «она словно из космоса свалилась». Да, именно так и выглядят разбросанные где попало куски идеального города.
И не только «где», но и «когда» – потому что в реальности на Крестовском уже понастроили огромных жилых домов прямо перед тем мостиком из парка, и космическая станция метро совсем потерялась за ними. Так же, как потерялся симпатичный переулок-призрак в Москве между Трубной и Сретенкой, с кукольными домиками всех пастельных цветов радуги, в которых никто не живет – точнее, не жил, в этом и был самый кайф прогулок по Последнему переулку, но теперь там всё иначе.
А барселонская Пласа Реал вообще «включается» лишь в определенный вечерний час, когда бегающие по ней суетливые дневные голуби загадочным образом превращаются в сонных ночных негров. Рассчитать этот час невозможно. Бывает, только отойдешь на минутку – и всё, уже превратились.
А в Таллине… Впрочем, всего не перечислишь. Да и не надо – каждый наверняка сам видел множество таких кусочков идеального города. Остается только собрать их вместе.
Нет-нет, успокойтесь, речь не о том, чтобы сопрячь коня и трепетную лань. Хотя, если говорить о литературе, то между «конь» и «лань» связок очень много, от «колы» до «канелони» – видите, и тут всё идет через кафе, как дороги из одной части города в другую идут через развязки под названием «спагетти». Но литература – это чаще всего жульничество, а я говорю о совмещении, заложенном в самой природе нашего мира.
На юге Франции есть целые городки, которые просто хочется положить в карман. Это не метафора, а честное ощущение: зайдешь внутрь – и можно заблудиться, но со стороны городок как игрушка. Словно брелок-головоломка: в разобранном виде все детальки занимают кучу места, у каждой множество граней, и вместе они никак не стыкуются. Но если знать, как их собрать, или хотя бы знать, что собрать в принципе можно…
Как раз в тот день, когда я собирал последний вариант этого текста, случился чат с одной малознакомой по поводу ее статьи о необычных местах Рима. Я сетовал на то, что этот замечательный мини-путеводитель совсем не к месту в том московском журнале, где он опубликован. Другое дело, если бы он каким-то магическим путем попал мне в руки именно там, на Испанской лестнице с призраком Одри Хепберн, и именно тогда, когда… Но, сказав так, я вдруг понял, что сама наша беседа с этой девушкой – почти и есть та самая магическая связь. Почти-почти. Мы находились в разных городах, ни разу не встречались и в общем-то не знали друг о друге ничего, кроме этого общего интереса к Другому Городу, который моментально соединил наши летучие дома, наши домашние страницы. И кстати, очень подходящий термин: «я сетовал…»