Лишний человек

Незговорова Ксения

Господин в чёрном придвинулся к ней ближе.

– Я вот о чем гадаю: ты читаешь мою истосковавшуюся душу или мы с тобой одинаковые?

Анна вздрогнула от этого резкого слова.

– Если мы и вправду одинаковые… Нет, мне не стоит с вами разговаривать. Вы такой… незнакомый, – она поспешно встала и быстро зашагала к близнецам, мирно прилёгшим на шершавый песок.

Мужчина усмехнулся в воротник плаща. «Одинаковость неизбежно пугает.

Что может быть страшнее, чем признать друг друга одинаковыми? По-моему, человеку легче повеситься, ведь он мыслит себя кричащей индивидуальностью».

Опираясь на трость, он подошел к Лиззи и тихо сказал:

– Настоящая любовь наверняка существует.

Девочка вздрогнула от неожиданности, но, увидев перед собой вполне добродушное лицо, успокоилась. Было в нём, в этом человеке, что-то такое, что нравилось представительницам прекрасного пола любого возраста. Стоило только заглянуть в широко распахнутые глаза – и очарованная собеседница была готова верить каждому слову загадочного незнакомца.

– А вы… вы любили? – робко спросила она, доверчиво лаская его по-детски невинным взглядом.

– Послушай, малышка, – он сел рядом и взял её глупую книгу. – Никогда нельзя задавать вопросы в прошедшем времени. И утверждать тоже не нужно. Всегда только в настоящем, понимаешь?

Лиззи отрицательно покачала головой.

– Ничего не понимаю.

– Тебе сейчас это и не нужно. Просто запомни, осознаешь потом.

Девочка призадумалась.

– А любовь и настоящее… это одно?

Незнакомец ласково улыбнулся.

– Ну конечно, малышка. Настоящее значит мгновение, и любовь – это мгновение, и жизнь – это мгновение, и даже смерть…

– Мгновение, – повторила Анна, и её глаза загорелись. – Это слово всё объясняет, с остального можно снять все существующие обязательства. – В таком случае, – она запнулась, сжала кулаки, как будто решаясь на что-то, – в таком случае, грех – это тоже мгновение.

– Мама, а что такое грех? – спросил мальчик лет семи с широкой улыбкой.

– Грех – это плохо, – ответила Анна, положив руку на лоб любопытного сына.

– А что такое «плохо?» – подключился его безупречно одинаковый брат.

– То, что делать нельзя.

– А чего нельзя делать?

– Например, спрашивать про все эти вещи, – Анна нетерпеливо встала. – Играйте, милые. А ты, Лиззи, последи за ними. Да не увлекайся этим, – она указала на книгу.

– Ты куда-то уходишь? – спросила дочка.

Анна посмотрела в пьянящие глаза незнакомца и молча кивнула…

День заручился поддержкой нагого солнца и верхом поскакал по улицам седого города. Анна наливала чёрный чай в кружку мужа и доверчиво улыбалась господину в белом пиджаке.

– Почему ты позвала меня? – поинтересовался он, делая первый глоток.

– Хочу показать и себе тоже, что значит быть немного не одинокой.

– То есть ты эгоистка?

– Поневоле, – кивнула она.

– Где твой муж?

Анна пожала красивыми загорелыми плечами.

– Он может появиться раз в неделю, в две, три… А когда-нибудь возьмёт и не появится вовсе.

– В чём дело?

– Он обожает детей и ненавидит меня. Если он и появляется, то только ради них.

– Я не понимаю…

– Он меня не любит! – почти вскрикнула женщина, ударив кулаком по столу. Чай прыснул вон из большой кружки. Но она как будто этого не заметила и продолжала говорить. – Женился от безысходности, потому что его заставил мой погибший брат. – Анна встала и нервно заходила по кухне. – Одиночество – страшная кара, которая с шумом обрушилась на меня, как крыша чьего-то старого дома. Одиночество – результат абсолютного непонимания, безупречного…

– Как ты сказала? – прерывисто дыша, переспросил он.

– Безупречного… – Анна положила руку на его плечо и тихо проговорила:

– А ведь мы с тобой безупречно понимаем друг друга.

Мужчина привлёк её к себе и носом нырнул в шёлковые светлые локоны.

– Анна, – он тяжело дышал, губами кусая кончик её уха. – Я защищу тебя от одиночества. Любимая моя! Только представь, как мы заживём! И пусть одиночество останется нашим наказанием, но всё-таки вдвоем его переносить куда легче. Я увезу тебя из этого затхлого городка, мы украдём лодку и уплывём в другие края нашей бесконечной Вселенной, туда, где ты ещё не была, туда, где ещё не был я, туда, где мы сможем насладиться нашим общим эгоизмом. Скоро, очень скоро о нас все забудут, мы исчезнем из их чертовски правильной жизни и окунёмся в свою, единственную… Вот тогда-то к нам, двум изгоям, только к нам двоим, придёт чувство настоящей любви – любви без забот и обязательств. Любви как просто любви, любви безупречной, – он и ещё бредил о чём-то в том же духе, обнимая пахнущее цветами тело и заставляя её мягкие губы вкушать поцелуи неусыпного греха – плоды безупречного понимания.

Конец ознакомительного фрагмента.