Лишний доллар не помешает

Питерс Джефф

– Да забудьте вы о ней, – дружелюбно улыбаясь, сказал полковник. – Сколько ей сейчас? Тридцать семь? В таком возрасте женщины уже не взрывают мосты. Единственная диверсия, на которую она способна – это разбить тарелку о голову пьяницы-мужа. Собственные дети занимают её сейчас гораздо сильнее, чем террористы на шахтах какой-то там Пенсильвании. Для неё Пенсильвания дальше, чем Луна, инспектор.

– Как же я могу забыть о ней? – инспектор развёл руками. – Это моя работа. Я получил заказ, и его придётся выполнить так, чтобы сохранить репутацию

агентства. А как я сам отношусь к этому заказу, никого не касается. Моё отношение не помешает мне разобраться с мадам Старр.

– Ну так подошлите к ней кого-нибудь из своих, как вы это всегда делаете. Например, под видом спившегося ветерана войны. Только научите его ирландскому акценту. Говорят, её дом всегда открыт для разных неудачников. Вот увидите, когда он вернётся из этого осиного гнезда и составит отчёт, вы будете смеяться.

– Я уже смеюсь, – уныло сказал инспектор Фогель. – Но всё же, полковник, если вы её увидите…

– Не беспокойтесь, инспектор. Я тут же позову Кона, а Кон известит вас, – полковник Мортимер встал, с трудом удерживаясь от смеха: он представил пожилую леди, ползущую к опорам моста со связкой динамитных патронов в зубах. – Кстати, а ваш коллега, Рудольф Грабер, он тоже был здесь по делу мадам Старр?

– Это служебная тайна, – сказал Фогель.

– Понятно. Значит, по этому же делу. Ну что же, в таком случае один мой знакомый индеец весьма преувеличил способности вашего работника.

– У вас есть знакомый индеец?

– Не пойму, чего больше в вашем голосе, – сказал полковник, – ужаса или отвращения?

– Вы человек определённого круга, – сказал инспектор Фогель. – Обычно с индейцами общаются… Не такие люди.

– Да, – сказал полковник. – Мы оба с вами люди определённого крута. Обычно индейцы брезгуют входить в этот круг. Они держатся подальше от таких, как Индио, Санчо Перес и мы с вами.

НЕ ВСЕМ ГОСТЯМ РАДЫ

Жить в мёртвом городе так же приятно и весело, как жить на кладбище. К тому же питаться приходилось одним вяленым мясом. Даже костры Индио не разрешал разводить где попало, и вот, чтобы сварить себе кофе, приходилось всем тесниться вокруг очага, который Нино устроил в церквушке. После нескольких дней такой жизни бандиты начали роптать. Им надоело ждать подкреплений. Конечно, чем крупнее отряд, тем больше он сможет увезти из банка. Но ведь и делиться придётся со всеми…

Индио и сам понимал, что пора приступать к действиям, иначе его шайка может многих недосчитаться в самый ответственный момент. Но пока у него не было самого главного – динамита. Правда, Грогги привёз с собой пол-ящика, но Индио казалось, что этого будет мало. Кроме того, не нравилось ему, что этот динамит привёз Грогги. Тот и так всё время высовывался. На словах-то он признавал, что Индио здесь главный, но всё время придумывал своим парням какое-нибудь новое занятие, чтобы напомнить и о своём положении. Не годился он в помощники, слишком был гордым. И Индио

снова и снова остро ощущал, как ему не хватает сейчас старого Санчо.

Наверно, он нечаянно помолился об этом во сне, когда задремал после обеда, потому что внезапно его разбудил свист наблюдателя, и Хью крикнул с колокольни:

– К нам гости! Вижу двоих! Кто говорил, что Санчо сидит в тюрьме? Вон он, скачет сюда во весь опор!

Санчо Перес, забыв обо всех своих болячках, соскочил с коня и подбежал к Индио, и тот широко распахнул объятия навстречу старому другу.

– Санчо! Как ты нас нашёл?

– А где же вас ещё искать? Как только мне сказали, что Индио сорвался из крепости, так я сразу понял, что надо бы нам собраться на старом месте!

– А я уже не ожидал увидеть тебя раньше, чем через четыре года, брат!

– Не люблю долго отдыхать! Разве я мог бы четыре года просидеть без дела? Мы не так воспитаны, Индио! Бог велел нам в поте лица добывать себе кусок мяса! Давай добудем его вместе!

– Давай, брат, давай. Для тебя как раз найдётся занятие, причём очень скоро, – Индио похлопал приятеля по спине, обнимая его, и только теперь повернулся к рыжебородому детине в пончо, скромно стоявшему поодаль. – А это кто с тобой?

– Это ирландец, мой друг! – воскликнул Санчо. – Он осмелился перебраться через пустыню, мимо патрулей, мимо апачей, он рисковал своей шкурой, чтобы спасти мою шкуру от тюремной моли. Он разнёс половину тюрьмы динамитом, и вот я на свободе!

Все бандиты собрались во дворе перед церковью. Каждый успел обняться с Санчо или просто потрепать его по плечу. Но на его спутника бандиты смотрели неприязненно. Чужаков нигде не любят, особенно таких, здоровых и увешанных патронами. Но тот, кого Санчо назвал ирландцем, вёл себя скромно, глазами по сторонам не зыркал, спокойно поправляя сбрую своего коня и вытирая его вспотевший круп.

– Я думал, что знаю всех твоих друзей, – сказал Индио.

– Это новый друг! Эй, амиго, подходи, не стесняйся, здесь все свои!

Ирландец подошёл ближе и сразу оказался внутри круга, потому что несколько бандитов поднялись со своих мест и встали за его спиной. Он достал сигару и с независимым видом принялся её раскуривать.

– Дать тебе огоньку? – спросил Грогги и выстрелил.

Пуля перебила сигару пополам, и все издевательски захохотали. Ирландец невозмутимо раскурил остаток сигары, даже не глянув в сторону стрелка.

– Санчо, а как ты передал своему другу, что хочешь бежать? – спросил Индио, обходя ирландца кругом и разглядывая его, как коня, которого привели на продажу.

– Он ничего не передавал, – сказал ирландец. – Я все придумал сам, и всё сделал сам.

– Почему? – вкрадчиво спросил Индио.

– Потому что я так привык. Никому нельзя доверять, если можешь справиться сам.

– Это правильно, амиго, – кивнул Индио. – Но зачем ты всё это затеял? Ни я, ни Санчо, ни Грогги – никто не просил тебя об этом.