Лишний свиток
Шрифт:
Впрочем — посмотрим, что будет, прервал я мысленные метания, с интересом смотря на девчонку и ожидая её реакции.
44. Большая политика
Ранис долго, не меньше минуты, разглядывала голову. Потом долго, не меньше минуты — меня. Ну я надулся, фигуральные перья встопорщил, демонстрируя какой я замечательный. Девчонка посмотрела-посмотрела, да и закрыла глаза, задумалась. Видно мой чернозарный прекрасный лик думать мешал. Но время от времени глаза приоткрывала, любовалась на мою ослепительную лыбу. Дело, со всех сторон хорошее, но вот не
Я, конечно, очень к ней туда хотел забраться — посмотреть, чем занимается, интересно очень. Но превозмог. А, через ещё пару минут, из под одеялы выглянул глаз.
— Рарил…
— Ага, — лыбился я.
— Ты его убил? — потыкала в голову пальцем, появившимся в компанию к глазу, Ранис.
— Только голову отрезал, — честно признался я. — Всё остальное — он сам! — на что последовал смешок и ещё полминуты тишины.
— Ради меня?
— Ну да, — не стал скромничать я.
Ну серьёзно — мне на этого старикашку самым что ни есть вирусным и даже моровым образом накашлять. Вроде он моим родителям умеренно пытался нагадить. Но «вроде». И засранец редкостный был, это я установил точно. Но каждого редкостного засранца убивать — убивалка отвалится. Они, редкостные засранцы, поразительно часто встречаются. Хамски не соответствуя своему определению, но парадоксально оставаясь таковыми.
В общем — понятно, что я прибил его ради Ранис, осуществил месть. И скрывать этого не стал. Тут играло роль пара факторов: просто сделать приятно девушке. Что может быть приятнее оттяпаной головы убийцы родичей, с доставкой в постель? Ну для Ранис — только я в постель же, наверное, логично заключил я.
— Ты ради меня… стал преступником, — вдруг трагично, аж со всхлипом, выдала она.
— Нет, ну надо было бы — стал, скорее всего. Но сейчас-то с чего? — если и не удивился, то озадачился я.
Ну я, как-то думал, что моя необразованность — только моя. А Анас — по антикварности и дохлости нихрена не знает. А вот девчонка тоже не в курсе… Или вправду о таком выверте никто не задумывался?
А дело вот в чём. Правила Телванни прямо гласили: смог убить собрата по Дому и уйти — молодец, всё правильно сделал. Значит, достаточно умён, силён и хитёр. Вполне официально, то же с воровством и прочим. Бардака в Доме не было исключительно в силу того, что сильнейшим просто нет смысла убивать друг друга, ну и неохота чтоб бардак среди нижестоящих творился.
То есть, по факту, выходило, что я — Телванни де юре. По праву рождения и по причине отсутствия официального изгнания. И, в рамках этой юридической телванности, прибил я архимагистра как Телванни, по тройдициям родного Дома. И свалил с места угандошивания притом. Самая семечка в договоре о вступлении: по имперским законам я абсолютно и кристально чист, действуя в рамках тройдиций родного Дома. Которые имперским законом и охранялись.
То есть, орать на каждом углу «я угандошил архимагистра!» я, естественно не собираюсь. Гортан — говнюк-то говнюк, но прибить его убийцу орда желающих найдётся. А, главное, признавая себя Телванни открыто, я подпадаю под те же самые законы и традиции. И каждый член Великого Дома может попробовать
Не говоря о том, что я вообще невиноватый. А виноватый — оставил следы своего жудкого преступления. Именно преступления, потому что не Телванни. Да ещё и инородец, да и вообще — жаба чернотопная! В то, что по обрывку рептилоида опознают — я уверен на сто процентов. Он «имел хорошие отношения» с кучей высокопоставленных Телванни. Мелькал своей чешуйчатой ряхой, да и робой замызганной.
Самое смешное, что в смерти архимагистра, ну по большому счёту, действительно виноват он. Не был бы гандоном чешуйчатым и рептилоидом, не гадил бы нам с Ранис — и Гортан жив бы был. В ближнесрочной перспективе уж точно.
В общем, озвучил я Ранис это, ну, кроме куска робы. Последнее совершенно лишнее. Девчонка явно пребывала в раздумьях, кидала взгляды на меня, на голову, то хмурилась, то улыбалась.
— А что теперь, Рарил? Я тебе… благодарна, очень. Но что…
— Как что? — возмутился я. — Первое — ты должна срочно спасти прекрасную данмерку от жестокого и многократного изнасилования!
— Пффф… — фыркнула она. — Не знаю, посмотрим, может и не надо спасать. Я… — нахмурилась она, прислушиваясь к себе. — Скучала по тебе? — почти с вопросом озвучила она.
— Я тоже скучал, — начал разоблачаться я. — Ну, так сложилось, — не стал я акцентироваться на том, кто во всём виноват.
Вообще — проканало. Изначальный расчёт на шоковое, но чертовски приятное событие — сработал. Тут, правда была опасность, что девчонка ко мне внутренне не слишком хорошо относится. По прошествии времени, или изначально: и такое было возможно. Но — пронесло. Так что доразоблачился я, да и проскочил под одеяло. Я там, чёрт возьми, гораздо уместнее! И голову отпиннул — совершенно излишний аксессуар стал.
В общем, сутки мы из койки не выбирались. Алхимия для обоих, само собой. Ну а через сутки мы откровенно заипались, в хорошем смысле этого слова. Ну и появилась возможность поговорить.
— А что мы будем делать, Рарил?
— Жить вместе, конечно, — довольно ответил я. — Магией заниматься, сексом. Учиться и прочее.
— Учиться? Ты — Мастер-Волшебник! И вообще мне, наверное, стоит стать твоим клиентом…
— Насчёт клиента — меня всё и так устраивает, — похлопал-потискал я парочку интересных мест патрона. — А от этого звания, которое, кстати, не вполне заслуживаю, — проявил уместную скромность я, на что Ранис посмотрела на меня ОЧЕНЬ удивлёнными глазами. — Не заслуживаю, ни по магической силе, ни по умениям, — веско покивал я. — Я, правда, очень умный, красивый… ну это ладно. В общем — учиться мне и учиться. И ко мне переедешь, — хозяйски похлопал я девчонку.
— Так это… — начал хихикать Ранис, выискивая глазами башку, которая вроде под ложе закатилась, — свадебный подарок?!
— Ну, в общем, «да», — признал я.
На что был повторный заход секса, правда, с уместными у данмеров хиханьками и хаханьками. В общем — мне понравилось. После бегло предупредил Ранис о кошках, на что она отмахнулась.
— Танусея рассказывала. Рабыни — это не очень хорошо, но она тебя в качестве примера приводила, — хмыкнула она. — Даже в бордель не ходишь.