Лишняя. С изъяном
Шрифт:
Я сама старалась держать голову опущенной, чтобы лицо не разглядели. Личина начинала тяготить, разговаривать половиной рта и смотреть через полуприкрытые глаза становилось тяжеловато. Чем меньше народу меня запомнят сейчас, тем проще будет потом доказать, что я такая и была, когда внешность изменится.
– Это будет твоя комната. Если что-то понадобится, скажи мне, принесут.
Лалика распахнула самую последнюю по коридору дверь. Я заметила, что она ждет на пороге, пока я зайду. Ну что ж. Если она передумала и решила просто меня запереть и пойти по первоначальному плану, значит, сама дура.
Я решительно перешагнула порог и осмотрелась. Дверь за спиной не шарахнула, запираясь, мадам зашла вместе со мной. Амбалы, тенями следовавшие за нами, остались в коридоре.
Комната оказалась раза в два больше моей кельи в пансионе. Почти половину ее занимала гигантская кровать высотой мне где-то по пояс.
На оборудовании тут, я смотрю, не экономят.
Кроме кровати, в комнате имелся небольшой, по сравнению с нею, шкаф, две прикроватные тумбочки и трюмо с зеркалом у окна.
– Здесь ванная, – кивнула Лалика в сторону неприметной двери напротив кровати. – Завтрак сейчас, хотя тебе привычнее будет считать это ужином. Ужин, который завтрак, на рассвете. Обед когда захочешь, но в коридоре ночью мелькать лишний раз не советую, если не передумала насчет обслуживания клиентов.
Я замотала головой. Не передумала точно, лучше поголодаю.
– Можешь держать в тумбочке еду, из того, что не портится, – будто прочитала мои мысли мадам. – Не подрывай имидж моего заведения своим доходяжеским видом, отъедайся, будь любезна.
– Спасибо вам большое! – от всей души поблагодарила я.
Конечно, у нее свой корыстный интерес, но в пансионе с таким же интересом – платили за нас всех немало – подобной щедрости мы не видели.
Я заглянула одним глазком в ванную. Даже собственно ванна есть! Массивная, медная, на толстых львиных лапах и два здоровенных крана для воды. Маленькая, правда, коленки будут в подбородок упираться, зато своя и в комнате.
– Устраивайся, обживайся, завтра поговорим, обсудим все подробнее.
Мадам двинулась к выходу. Я же вспомнила немаловажную деталь.
– А во сколько к вам начинают приходить клиенты? Я бы хотела посмотреть, как все работает на данный момент, перед тем как составлять план предложения.
– Да вот как сейчас. На закате примерно. Некоторые и раньше.
Лалика кивнула мне на прощание и вышла. Я кинула дорожную сумку рядом с кроватью, достала смену белья и остатки порошка в свернутой фунтиком бумажке. В ванной открыла до упора кран с горячей водой и чуть-чуть с холодной, только чтобы не обжечься. Протерла полотенцем моментально запотевшее зеркало и вгляделась в чужое отражение. Глаза чуть приоткрыть, все равно завтра с утра буду опухшая и заплаканная. Губы вернуть в прежний размер, а то разговаривать даже неудобно. Сделаю их чуть пухлее, вроде как у Джоли. Точно никто не позарится, здесь это не в моде. Лоб тоже почти вернула в прежний формат, а то давил на глаза с непривычки.
Проще говоря, я делала из себя невидимку. Вроде ничего… Но и ничего особенного.
От порошка или от пара кружилась голова. Я залезла в ванну, подтянув коленки к груди. Как и ожидалось, все тело влезало только согнувшись. Я не чувствовала, как кипяток обжигал кожу. Меня колотило, внутри поселился абсолютный, космический, холод.
Моей лучшей подруги больше нет.
Хилли, милая наивная девочка, которую я собиралась защищать и беречь, защитила и уберегла меня ценой собственной жизни.
Наскоро вытершись жестким, застиранным полотенцем (хорошо, хоть чистым!), я натянула бельевую майку из запасных. Она вполне сошла за ночнушку, ибо благопристойно доходила до колена. Нырнув под толстое стеганое одеяло, я зарылась лицом в пышную подушку и дала волю слезам.
Зачем мне сейчас весь этот комфорт и удобство? Зачем сытная еда и теплая постель, если единственного человека, который обо мне искренне заботился, больше нет? Почему не я? Лучше бы я лежала там с перерезанным горлом, а Хилли была бы жива. Ее единственная вина в том, что она подружилась не с тем человеком.
Я выла, била и кусала ни в чем не повинную подушку, будто она была тем врагом, что заказал мою смерть. Слезы лились и лились, выплескивая накопившийся стресс: сначала борьба за собственное тело, потом и за жизнь. С рыданиями выходили отчаяние, усталость и разочарование от нового мира. Все оказалось вовсе не так радужно, как ожидалось. Прежняя жизнь и то обошлась со мной ласковее – там хоть встречались люди, которым было на меня не наплевать.
Истерика поутихла. Я ткнула несколько раз кулаком в мокрую подушку, отпихнула ее на край кровати, перевернулась на спину и зло уставилась в сероватый потолок.
Я отомщу! Не знаю, кому понадобилось убивать калеку, но я его найду. Плевать, кто это будет. Даже если мои собственные родители.
Со всхлипом втянув воздух, я вытерла ладонями влажные от слез щеки и проморгалась, приходя в себя. Месть лучше подавать холодной.
Даже хорошо, что я попала в бордель. Здесь меня, милую девочку из приличной семьи, точно искать не будут. Я купила себе время.
Одно дело – теоретически изучать мир. Но из газет и журналов истинной жизни не узнаешь. Я начну с низов. С самого дна. Изучу всю подноготную этого мира, пойму, почему меня хотели убить, а, как известно, мотив – половина дела в поиске преступника.
Всхлипнув еще раз, я закрыла глаза. На меня накатила какая-то тоскливая, каменная усталость. Запас адреналина закончился, и я провалилась в нервный, не приносящий успокоения сон.
• Глава 7 •
Первую неделю я сразу мысленно вычеркнула из статьи доходов и решительно записала в чистый убыток. Пока я осмотрюсь, пока придумаю, как можно улучшить систему, пока девочек в порядок приведем. Пусть сегодня еще работают, а с завтрашнего дня попрошу мадам дать им на остаток недели выходной. Как раз сегодня понедельник, на следующий можно назначить торжественное открытие заново.
Весь день я отсыпалась и отъедалась, как было приказано.
Слишком уж много на меня навалилось разом, да и часы работы борделя предполагали сдвинутое расписание жизни. Раз я собираюсь здесь задержаться, надо привыкать.
Ближе к семи вечера начали появляться посетители. Я молчаливой незаметной тенью стояла позади хозяйки заведения, наблюдала и старалась не отсвечивать. Лалика сияла гостеприимством, ласково уточняла у клиента, какой масти ему предложить девочку, и, получив ответ, отправляла в соответствующую комнату. Если клиент мялся и сам не особо представлял, что именно хочет, ему предлагали нескольких девиц на выбор. Мадам дергала за шнур колокольчика, сигнализируя ожидающим наверху, что им нужно спуститься. Девочки появлялись по трое-четверо, разной комплекции и с отличающимся цветом волос. Клиент чаще всего тыкал в кого-нибудь пальцем, и свежеобразованная пара удалялась. И так всю ночь, практически до рассвета.