Лисица в борделе
Шрифт:
– Очень тебе благодарна за такую доброту, — не удержалась и съязвила я и получила-таки оплеуху.
Но и в этот вечер Тюн не сдержал слова, и ночью, уже ближе к полуночи, ворвался в мою комнату.
— Поднимайся, лентяйка, — он несколько раз толкнул меня в бок. — Быстро, быстро!
— Что ещё? — недовольно спросила я, протирая глаза.
После бурных перетрахов с Бринком мне хотелось свернуться клубочком и выспаться, но у Тюна было свое мнение на этот счет.
— Тебя сняли до утра, — он позванивал монетами в пригоршне. — Ту девицу — брюнетку с родинкой. Заплатили
Что-то в нем меня насторожило.
— Опять Бринк? — спросила я подозрительно. — Или Мерсер.
— Тебе какая разница?! — рявкнул Тюн. — Не вынуждай меня, проклятая лисица! Сказали идти — поднялась и пошла.
Приняв нужный облик, я накинула халат и пошла за своим хозяином, гадая, кто на этот раз решил попользоваться мною.
— Заходи, — Тюн распахнул передо мной двери и льстиво сказал в комнату: — Она к вашим услугам, госпожа.
Госпожа?!.
Переступив порог, я увидела, что у камина стоит женщина, закутанная в плащ от пяток до макушки. Когда дверь за мной закрылась, гостья помедлила, а потом откинула капюшон, с вызовом посмотрев на меня.
На мгновение мне показалось, что я смотрюсь в зеркало, потому что передо мной была красивая женщина с темными волосами, фарфоровой кожей и родинкой на щеке.
— Госпожа Сесилия Бринк, — протянула я, скрестив руки на груди. — Признаюсь, не ожидала вас здесь увидеть. В такой поздний час, в таком месте… Разве это достойно благородной и уважаемой женщины? Хозяин сказал, что вы заплатили за меня золотом. Неужели вас так пленила моя красота?
18
— Не паясничай, — оборвала она меня, поджимая губы. — Я пришла поговорить с тобой. Ты соблазнила моего мужа, и я требую, чтобы ты оставила его в покое. Бартеломью любит меня, и я не позволю никому разрушить нашу любовь.
— Не тратьте зря красноречие, — перебила я её. — Он никогда не любил вас.
— Как ты смеешь!.. — вскинулась она, но я снова ее перебила.
– Вернее, любил, — продолжала я небрежно. — Как трофей. Как очередную победу над его другом Мерсером. В данном случае, госпожа Сесилия, сыграла роль не ваша красота, а то, что вы были невестой господина Мерсера.
— Ты что такое говоришь?! Как ты смеешь! — распахнула она синие глаза.
Впрочем, не такие уж и синие. Серые, с легким отливом в синеву. Я определила цвет даже при свечах.
— Не делайте такой удивленный и возмущенный вид, — отмахнулась я и села на постель, зевнув и аккуратно прикрыв рот ладонью.
Маленький вежливый зевок вывел женщину из себя. Я видела, как корежила и ломала ее злоба. Сейчас прекрасная госпожа ненавидела меня. А это означало только одно — её муж попался в сети. Когда о подобном узнает жена, значит, известно уже всему городу.
— Ведь я права, — продолжала я, и каждое мое слово было для госпожи Сесилии, как прижигание раскаленным железом. — И вы прекрасно это понимаете. Иначе вам не понадобился бы Мерсер, которого вы до сих пор стараетесь держать на коротком поводке. Но вот верный песик оборвал поводок, и вдруг оказалось, что муж тоже потерял к вам интерес. Обидно, не так ли?
На протяжении моей
— Ты развратила его, проклятая шлюшка! — процедила она сквозь зубы. — Ты соблазняешь его и думаешь, что он клюнет на твою распущенную дырку!
— Как мы заговорили, — сказала я насмешливо. — Да какими словами… Можете оскорблять меня как угодно, благородная госпожа. Но тем не менее, это ко мне бегают по ночам ваш муж и ваш бывший жених. И чтобы оказаться в моей постели, они готовы платить дорого. Очень дорого, — я сделала многозначительную паузу, смерила женщину взглядом и засмеялась: — А заплатит кто-нибудь из них за вашу постель?..
— Негодяйка! — госпожа Сесилия подскочила к постели и влепила мне пощечину.
Совсем не больно, но приятного мало. Как же эти люди любят раздавать пощечину направо и налево. Особенно тем, кто заведомо не сможет им ответить. Я медленно приложила руку к пылающей щеке и спокойно сказала:
— Отвратительные манеры, между нами говоря.
— Оставь моего мужа! — заголосила она.
— Я не забирала его у вас. Успокойтесь, страсть мужчин выдыхается через год и проходит через три. Немного подождите — и он вернётся. Мне он не нужен.
— Ты врёшь! Вцепилась в него зубами и ногтями!
— Не я прихожу к нему, — отрезала я ледяным тоном, глядя ей прямо в глаза. — И не я плачу за ночь золотом.
— Тогда, у Фрэна… — она даже не постеснялась назвать генерала уменьшенным именем, эта чопорная дама, — я сразу поняла, куда ты метишь. Ты захотела получить моего мужа… Сначала совратила Мерсера, а потом сыграла на этом, чтобы Барт заинтересовался тобой. Зачем тебе двое, ведьма?!.
Ох ты, она даже заговорила совсем как Тюн. И начала надоедать. Конечно, в уме ей не откажешь, но если уж начала хорошо, надо было так и продолжать. А не устраивать скандал и не заниматься рукоприкладством.
— Двое, трое, — ответила я, усмехаясь ей в лицо, — это моё дело. Моей любви хватит на всех. Или вы злитесь оттого, что теперь не можете морочить голову двум мужчинам одновременно? А вот у меня это очень хорошо получается. И скажу честно, в отличие от вас я не могу выбрать, кого предпочесть — неистового Фрэна или сумасшедшего фантазера Барта. Они нравятся мне одинаково. Нравятся оба. Слышите? Оба.
— Ты пожалеешь об этом, — пригрозила она мне. — Я тебе устрою, проклятая!
— Попытайтесь, — с издевкой бросила я.
Она попыталась ещё раз ударить меня, но я не позволила ей этого сделать и перехватила её руку за запястье.
Несколько минут мы молча и яростно боролись, повалившись на постель. Взбесившаяся дама схватила меня за волосы, а я вцепилась в ворот ее платья. Кружевной воротник под моей рукой треснул и повис клочьями, а я успела заметить ожерелье с сапфирами — круглыми крупными, как сосновые орехи, и… маленькую родинку между грудями.
Оттолкнув госпожу Сесилию, я поднялась с кровати, отходя к стене на безопасное расстояние и вооружаясь статуэткой голого амурчика, которого схватила с каминной полки.