Лисица в борделе
Шрифт:
— По-моему, вы уже на взводе, мои смелые охотники на ведьму, — пошутила я, поглаживая приподнявшийся член Виллоу и чувствуя, как в попку упирается отвердевший член Берна.
— Я уже готов, — объявил Берн и рывком приподнял меня, заставив встать на колени развести ноги пошире.
Изогнувшись в пояснице, я впустила в себя его член, и он тут же задвигался в моём пылающем лоне, желавшем жаркой любви — очень жаркой. Я покручивала бёдрами, позволяя любовнику проникнуть как можно глубже, а сама наклонилась, встав на пол локтями, и облизнула головку члена Виллоу.
— Ты
— А-ага… — еле выдохнул Виллоу, и я засосала его уже до самого корня, проводя языком по всей длине.
Член его стал каменным всего за минуту, и вот уже он хватает меня за затылок, заставляя держать голову неподвижно, и вскидывает бёдра, с силой проталкивая член мне в горло.
— Я бы её… — пропыхтел Берн, — весь день… и всю неделю…
Виллоу не ответил, наяривая меня в рот, как одержимый. Берн застонал, вскрикнул, и кончил во второй раз, вколачиваясь в меня на последних ударах так, что я еле устояла даже на коленях.
Я не дала ему отдыха и тут же перевернулась, начав облизывать залитый семенем член Берна и раскрывшись перед Виллоу.
Какой напор меня ожидал!.. Какая страсть!..
Временами я забывала про член Берна и вскрикивала от наслаждения, и тогда Берн, утробно ворча, сам хватал член и засовывал мне в рот, требуя продолжать ласку.
Эти медведи крутили меня, как куклу, легко приподнимая, заставляя пригнуться или, наоборот, приподняться. И мне нравилось ощущать их силу, пить их неудержимое желание, пробовать на вкус эту развратную любовь, зная, что госпожа Сесилия наблюдает за нами.
Да, я знала, что она никуда не ушла — эта лицемерная красавица, хитрая, почти как лиса, но всё же не такая хитрая. Я хотела, чтобы она видела меня на пике наслаждения, чтобы злилась, наблюдая, как я получаю удовольствие, кончая раз за разом, так же, как и двое мужчин, которых она привела, чтобы меня опозорить.
Голубушка моя, это ты будешь опозорена после этой ночи…
Мы в очередной раз поменялись местами, и теперь я сосала член Виллоу, одновременно перебирая его яйца, упрятанные в природный мешочек. Оставалось только удивляться стойкости этих лесных людей — их любовные силы и соки были неистощимы. Неужели, сказались месяцы воздержания?
Берн вошел в меня, двигаясь сейчас медленно, без безумной силы. Он толкался в меня размеренно, покачиваясь, то сжимая, то разжимая мои ягодицы. Его шершавая мозолистая ладонь гладила меня по бёдрам, а потом рука как-то незаметно переместилась к анусу, и я почувствовала, что мужчина осторожно проводит пальцем вокруг моего заднего отверстия, слегка нажимает, не решаясь проникнуть дальше. Не отрываясь от члена Виллоу, я руками развела ягодицы, приглашая Берна воспользоваться этим путем наслаждения, и только тайком вздохнула о флакончиках с ароматическим маслом. Ладно, придётся сделать это сегодня без смазки. Ради любви этих ненасытных медведей можно и потерпеть. Хотя, и в грубой любви есть своя прелесть. Посмотри на это, Сесилия, только не лопни от злости и зависти.
22
Берн
Наконец, общими усилиями мы добились полного проникновения, и Берн, с присвистом втянув воздух сквозь зубы, начал двигаться. Сначала он просто покачивался — медленно, чуть двигая бёдрами, но затем движения его стали сильнее, он наклонился, достав мои груди, и коротко подрыкивал всякий раз, когда подавался вперёд.
Похоже, этот способ любви возбудил его сильнее, чем традиционный, потому что член его мгновенно увеличился в размерах, став тверже каменного. После двадцатого толчка Берн сообразил, что будет удобнее, если я сожму колени, а не буду стоять, широко разведя ноги. Он подхватил меня поперек талии, приподнял, и вот уже его ноги крепко стискивают мои, а член оказывается стиснутым так сильно, что его обладатель взвыл от удовольствия.
Виллоу не сразу понял, как именно мы развлекаемся с его другом, но что-то заподозрил и приподнялся, вытягивая шею.
— Ты что — долбишь её в задницу? — жадно спросил он.
— Да-а… — простонал Берн, атакуя меня всё яростнее, врываясь в мою попку с такой силой, что ещё чуть-чуть — и я бы загорелась от трения.
— И как?.. — выдохнул Виллоу, нетерпеливо заёрзав.
Член его, который я мерно перекладывала от щеки к щеке, тут же напрягся, увеличившись в размере, и мне пришлось выпустить его изо рта, чтобы перевести дыхание.
— И как это?.. — почти простонал Виллоу, потому что Берн не ответил, продолжая с остервенением буравить мою попку. — Это лучше, чем в рот?
— Трахал бы её туда вечно, — ответил Берн, с усилием произнося каждое слово, и хрипло дыша. — Она там такая мягкая… и прямо затягивает внутрь…
— Покажи! — потребовал Виллоу, подаваясь вперёд, чтобы лучше разглядеть, как член Берна входит между моих ягодиц.
Мужчины бесцеремонно надавили мне на поясницу, заставив почти уткнуться лицом в ковёр и ещё сильнее выпятить попку.
— Она там — как персик, — выдал очередное откровение Берн, ни на секунду не прекращая движения. — Вся чистенькая… Аж блестит… И сладкая… Представь, как совать в персик?.. Я трахаю и прямо чувствую его сладость…
— И правда — затягивает, — изумился Виллоу. — У тебя трахалка так и заныривает туда! Там, наверное, ещё теснее, чем в глотке…
Предоставив им развлекаться, обсуждая мою попку, я повернула голову к ширме, прижавшись к ковру щекой, и улыбнулась, послав моей сегодняшней заказчице воздушный поцелуй. Ещё больше, чем грубая любовь лесорубов, меня возбуждала мысль, что скромница госпожа Сесилия сейчас кусает локти, изнывая от неутоленной любви. Вряд ли у этой чопорной красотки есть любовники. Если бы она хоть что-то знала о силе плотской любви, её муж не искал бы наслаждения в объятиях девчонки из борделя.