Шрифт:
Глава 1
Боль. Это то, во что превратилось моё существование. Я не знаю, какое сейчас время суток, какой день недели, даже месяц уже не берусь назвать. Всё, что у меня есть – это крюк в потолке, на котором я вешу на цепи, протянутой сквозь наручники, и грязный пол, до которого не хватает жалких пару сантиметров, чтобы встать на полную стопу. Но этих сраных сантиметров нет, поэтому я балансирую между болью в вывернутых руках и сведённых судорогой ногах, меняя положение в пространстве.
Сколько я так вешу с последнего визита? Трудно ответить, в моей темнице нет часов, нет окон, нет ничего. Ровно раз в сутки приходит ОН.
На крюке я провожу примерно половину суток, это время выделено мне для отдыха. Иногда, я действительно умудряюсь уснуть, особенно, если наигравшись, ОН вкатывает мне дозу убойного обезболивающего – награду хорошим девочкам. Да, периодически я малодушно подыгрываю ему, чтобы получить вожделенный укол. Это единственный шанс, хоть немного передохнуть, потом вернётся она, боль, и всё встанет на свои места.
Я честно пыталась себя уморить, распарывала вены об острый выступ трубы, торчащей когда-то из стены, чтобы насадиться на неё грудью не хватило скорости и пространства, тяжело взять достаточный разбег, когда доступны аж целых три шага. Проткнуть глаз или ухо я не смогла себя заставить, сколько не примерялась, но не смогла. Так что я рвала кожу, вместе с венами, но заработала только заражение и как итог, уродливые шрамы. ОН не мог дать мне сдохнуть, и не только зашил мне раны, но и собственноручно делал перевязки, сдабривая всё это лошадиной порцией антибиотика. Голодовка закончилась капельницами и зондом с энтеральным питанием. Я даже на цепи пыталась повеситься, но не получилось, и в наказание цепь стала ещё короче.
Проводя бесчисленные часы в мечтах о смерти, неважно даже моей или ЕГО, я так и не смогла придумать способ покончить с мучениями самостоятельно. Возможно, если бы я смогла выспаться, или получить доступ в интернет, хотя бы минут на десять, то меня настигли бы десятки новых идей. Но, увы и ах, у меня есть только крюк, пол, боль и ОН.
Вдалеке послышались раскаты грома, заставляя вернуться в реальность. Господи, отдала бы, не задумываясь хоть десяток лет жизни ради того, чтобы постоять под дождём, просто стоять и наслаждаться хлещущими струями дождя. Одно радует, зима не наступила. Странно, что за столько времени, проведённого в этом каменном мешке, я ни разу не слышала посторонних звуков. Только лязг замков, скрежет двери и скрип ступеньки у моей двери, да-да я точно знаю, что скрипит вторая ступенька сверху. За многочисленные посещения маньяка успела досконально выучить каждый его шаг. Как летучая мышь, способна построить карту местности, но доступна мне только камера размером два на два, пятачок в метр с двумя дверьми и девять ступеней.
И вот он, ненавистный лязг замка. Могла бы дотянуться до стены, зачеркнула бы ещё один день. Но даже такая простая радость мне не доступна.
Скрип ступеньки и сердце ухает в последний раз перед очередной порцией игр, его игр.
– Здравствуй, дорогая, - вместе с тусклым светом из коридора в мою камеру ворвался ненавистный голос, сочащийся приторной заботой и радушием. – У тебя на ужин борщ и витаминный коктейль.
Сука, я так любила борщ! Ни разу ещё ОН не осквернял мой любимый суп.
– Спасибо, – сквозь зубы промычала я. – Я не голодна.
– Хорошие девочки, должны хорошо питаться, - покачал головой мучитель
О да, осматривать, кормить и играть со мной будут в соседней комнате, мне даже будет дозволено сходить в туалет. Двенадцать шагов до сортира за ширмой соседней комнаты и ещё три до пыточного стола. Тридцать шагов в день, такая себе физкультура.
Легко приподняв меня на цепи, ОН снимает меня с крюка, и я впервые за сегодня могу встать. Но, времени на такую маленькую радость у меня нет, ведь меня уже тянут за эту чёртову цепь. Ослабевшие мышцы подводят, и я позорно падаю на пол.
– Что же ты, дорогая, такая неаккуратная? – Вопрос, прозвучавший искренне, потонул в боли в рёбрах, по которым эта мразь меня пинала.
За стенами раздался особенно сильный раскат грома, легко тряхнув дом. Неожиданно, ОН замер, всего на мгновение, но мне этого было достаточно. Мысленно я прокручивала сотни вариантов событий, и такой расклад тоже вписывался в проигранный в воображении сценарий. Подскочив к нему сзади и накинув на шею цепь, образуя дополнительную петлю и потянула, изо всех сил тянула руками, затягивая металлический узел на ненавистной шее. Орала ему в ухо, яростно, громко, оглушая и дезориентируя, но кажется ему плевать. ОН даже не сопротивлялся, не старался ослабить затянутую петлю, не старался меня скинуть. ОН только хрипел.
Не позволяя себя думать о причинах нетипичного для умирающего человека поведении, я тянула долбанную цепь, пока хрипы не перестали звучать. Но нет, я не настолько наивна и удерживала хватку дальше. Спустя несколько минут и пару раскатов грома, всё же решилась отпустить труп, в этот рывок я вложила все имеющиеся силы, ждать второго дыхания просто не откуда, в моём организме давно не осталось скрытых резервов.
Проверила пульс – мёртв.
Без сил упала рядом с поверженным врагом. Я смогла, я нашла в себе силы. Но даже этот факт не приносит облегчения. Мне просто насрать. Та иступляющая ярость, что охватила меня в момент, когда последние конвульсии затихали в предсмертной агонии чудовища, что истязал меня столько времени, схлынула, оставив после себя только пустоту. Не знаю, можно ли назвать меня ещё человеком, личностью, или я просто пустая оболочка, биологический сосуд с кровью и прочей требухой.
Сколько я пролежала рядом с трупом, поглаживая, опухшие и налившиеся кровью, борозды от цепи на шее? Не знаю. Это универсальный ответ на все вопросы. Что будет дальше? Осудят меня за убийство? Искал ли меня хоть кто-то?
С трудом встав на четвереньки, поползла в сторону комнаты для игр. Там есть инструменты, ключи от наручников, еда, в конце концов. Мельтешению перед глазами даже не придала значение, как только меня не глючило последнее время. Стресс, ослабление организма, постоянный недосып, непомерные дозы лекарств и не до такого доведут. Так что плевать, пусть потом врачи разбираются, как вернуть мне хотя бы часть утраченного здоровья.
В соседней комнате горели свечи, накрыт стол, по центру которого стояла супница с моим любимым борщом на маленькой плитке. Заботливый, сука. Двинутый, дохлый романтик. Но нет, сперва наручники и душ. Я знаю, тут есть душ, однажды мне довелось даже там побывать, в награду за хорошее поведение.
Потратив последние силы на гигиену, и облачившись в хозяйский халат, ведь ОН всегда держал тут сменную одежду, я с удовольствием вкушала вторую тарелку супа. Боже, как же я рада, что ОН не успел его испоганить. Никогда бы не смогла проглотить и ложки борща, если бы меня им покормил ОН. Но мне повезло хоть в этом, ОН не успел.