Листея

Адамович Александр

– Разрешаю, настроение похорошело у меня!

– Балдеж.

– Ну что, Санек? А у тебя как настроение?, – он опять повернулся назад, – ты чего, Шура?, – фигурист уже с пальцем у курка сидел и тыкал стволом в сидушку бывшего коллеги.

– Теперь балом правлю я, друг. Разворачивай машину и уезжаем.

– Переулок узкий, хуй я её разверну тут, – Сеня развел руками.

– Во-во, – мычал Глеб. Не долго думая

пухляш выхватил из зубов укурок и засунул его в глаз бунтарю. Спустя несколько мгновений прожигания сетчатки правого глаза, Шурик таки начал оказывать сопротивление и выстрелил нападавшему в руку, – падаль!

– Оревуар, – Александр дернул ручку машины и как мешок с картошкой выпал прямо на ходу. Скрутившись калачиком на асфальте парень пытался прийти в чувства.

– Да ты предатель ебанный, – Тасманский Дьявол, Арсением именуемый, злой как сам сатана, тормознул автомобиль и забыв про Глеба, выскочил к обидчику, несколько секунд томно подышав над сгорбленным телом, он отвесил знатный пинок в пузо а потом еще и еще и еще…, – оружие, хух, ронять… плохо, хух, – прерываясь на одышку Сеня поднял пистолет с земли и медленно взвел курок. Казалось, весь мир замер в ожидании быстрой смерти отступника.

– Вы выглядите как плохие парни, уж не обессудьте, – вынырнувший из-за угла Вася не долго думая сунул под ребро бандиту свою самопальную розочку, оглядев кольт, Трубецкий также поигрался с затвором, – интересненько, – он продолжал манерно вертеть им в руке.

– Крыса!, – хрипел раненый в спину Арсен, – съеби-ка нахуй отсюда!

– Только дружков заберу, – панк засунул пистоль во внутренний карман пальто, а использованную бутылку протер об сюртук и вставил в руки Сене, после побежал к ошеломлённой Наде.

– Без Шурика не уйду, – тараторила она скрутившись на асфальте.

– Для меня он “Александр” максимум, – ухмыльнулся панк, – он же хотел убрать тебя, аллё, подруга.

– Тогда почему лежит сейчас раненый, после потасовки с “коллегами”, – приводила железобетонные доводы девушка.

– Они тут, блядь, стреляли! Уверен три наряда полиции уже выехали! Вставай, быстрее!, – у парня сдавали нервы, тот вытанцовывал правой ногой свой тик на свежих дождевых лужах.

– Шура! Я тут! Пошли!, – вдруг заорала девушка, подбежав к Голобородьку, – вставай! Вставай! Вставай!, – она раздавала пощечины то по правой, то по левой щеке.

– Да?, – наконец-то ответил тот.

– Давай его сюда, – обреченный Вася взвалив Шуру на спину, – пошли уже!, – полицейские сигналы раздавались в воздухе, отбивайся от акустических высоток.

– Ай! Ребро!, – стонал Сашка на плечах у парня.

– Если ты еще и выкобениваться тут будешь…, – многозначительно закончил фразу Трубецкий.

– Бросьте меня, если я выживу, а тех двоих найдут в таком состоянии, вам крышка, картель подобного не прощает, – продолжал мычать фигурист, уставившись на

уходящую в даль немую сцену. Красный спорткар с Глебом на борту врезался в стену, слегка дымясь. Вырубленный Сеня сквозь бессознательное состояние посылал свои фирменные бесконечные проклятия.

– Я уже ступил на сей преступный путь, другалек, а она подавна.

– В-вы не понимаете! Он человек страшный, я могу рисковать положением, я ценный кадр, но впутывать вас, невинных студентов, мне не хотелось бы. Не хотелось, чтобы на руках опять оставались кровавые следы.

– Вообще-то броские образы моя фишка, гений, – возмущался панк, – я тебя уже несу, твоя кровь уже осталась на сюртуке, а отпечатки на пистолете, который во внутреннем кармане. Но ты же слишком романтизированный герой чтобы думать о чем-то подобном, а!, – крикнул философ, – нам сюда, – он завернул в черный ход павильона.

– Это же то место, – ахнула девушка, – тут же Валя снимается.

– Вау-вау-вау, поздравляю с открытием, – Василий выбросил Сашу в угол, – лежи здесь, я принесу аптечку, промоем глаз. Надюха, смотри чтобы не убежал, – панк скрылся в дальнем проеме.

– Поняла, – услужливо ответила девушка.

– Неужели я неясно выражаюсь?, – Голобородько гнул свою линию.

– Перестань ворчать, Шура. Ты никакой не важный кадр в картеле, возможно, на словах и да – смотрящий, но ты слишком сильно подвластен чувствам. Как мальчишка влюбился в меня, нижний ярус организации, и теперь рискуешь всем чтобы уберечь какую-то второсортную шлюшку. Глупо, очень глупо, Шура.

– Почему ты так насмешливо относишься ко мне, Надежда? Почему ты, подобно Глебу с Арсеном, насмехаешься над моими чувствами к тебе?

– Да ведешь ты себя как пацан, что никак не вяжется с образом гнетущего мафиозника. Построил себе картину прекраснейшего из прекрасных, киевского Баскова, а потом еще жалуешься, что смеются над тобой. Будь проще, Шура.

– Но Надя…, – ком в горле у Александра застыл намертво, его будто предали, отвернулся самый дорогой цветок в безграничном саду.

– Валя! Кажется у тебя все получилось, молодец ты, блин, сцену сложную такую отыграл!, – Вася наконец-то выполз из тусклых коридоров в основной зал, – что вы все такие недовольные?, – он потер затылок смотря на хмурые выражения Лизы, Вали и Филиппа.

– Где ты был, Вася?, – спокойно, словно отец, который знает о двойке в дневнике, но таки проверяет тебя на честность, начал Валерьян.

– Кто… я?!, – по лицу панка полился пот, – да так! Пустяки!

– Выстрелы в соседнем переулке тоже пустяки, как и пальто в крови?, – папаня начал снимать с себя воображаемый ремень и хлестать им по земле, – так где ты был, Вася?

– Ну вместо тысячи слов, – ответил Трубецкий, – пошли, покажу, – он ухватил Видоплясова за рукав и потащил вглубь здания.