Листопад
Шрифт:
– Да, доченька, конечно. А что за вопрос?.
– Дело в том, что... Но я не знаю даже, как объяснить. А вдруг ты не поймёшь меня и обидишься.
– Нет, что ты, доченька, задавай свой вопрос и не стесняйся.
– Скажи мне честно, мамочка, ты в юности любила? Ну, в смысле, влюблялась в кого-нибудь? Если да, то расскажи о своей любви, пожалуйста. Это мне очень интресно. Не бойся, я никому не расскажу об этом, клянусь. Ты для меня не только мама родная, но и близкая и верная подруга.
Услышав такое от своей дочери, Рахила громко и звонко засмеялась. Потом заговорила:
– Ну, ты, дурочка моя. Вопрос твой, конечно, глупый,
– Ну, ма-аа-ам, - смутилась Хуршида, не желая рассказывать о своей сокровенной тайне.
– Никакого ну. Расскажешь мне обо всем, и немедленно! Я жду. Кто он? Ну...
– настаивала мама Хуршиды.
– Я не могу рассказывать о нем, то есть мне неудобно как то и стыдно перед тобой. Но ты не волнуйся, мама, я только вчера познакомилась с ним, и он даже пальцем не прикасался ко мне. То есть ничего такого не произошло между нами. Поверь, честное слово - сама того не замечая раскрыла тайну Хуршида.
– А кто он?
– спросила снова Рахила, словно следователь на допросе.
– Ну ма-ам, может, не надо, а?...Ну, хорошо, хорошо... А ты отцу не проговоришься об этом?
– сказала Хуршида.
– Ну, доченька, как же я могу рассказать такое твоему отцу, если он, услышав об этом, устроет скандал?
– сказала Рахила.
– Ну, хорошо, мамочка, я скажу. Потому что для меня ты самый близкий человек на свете - пообещала Хуршида.
И начала рассказывать:
– Его имя Султан. Он очень хороший, красивый и веселый парень. Работает трактористом вон за той тополиной рощей. Выдела бы ты как он танцует! Прямь как Майкл Джексон. А ещё он - юморист. Рассказывает такие смешные истории, что, послушав его, можно умереть со смеху.
– Да?
– сказала Рахила и от бессилия присела, обхватив грудную клетку, в котором учащённо билось её сердце.
Хуршида испугалась и растерянно начала помогать своей маме.
– Мама, что с тобой? Не пугай меня, родная! Ну, пожалуйста... Ой, зачем я вообще рассказала все это. Помолчала бы лучше, держа всё при себе. Я просто хотела выполнить твою просьбу. Совесть не позволяла скрывать тайну от тебя, мама, дорогая моя!
– плакала Хуршида.
Рахила тоже заплакала, крепко обнимая дочь.
– Я понимаю тебя, доченька. Я просто остерегаюсь, чтобы не случилось нечто не поправимое между вами, понимаешь? Вот что беспокоит меня. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Ну, хорошо, что ты любишь его. А он? Он любит тебя? Ты уверена в том, что твой тракторист не обманет тебя и, в конце концов, бросив тебя, не уедет? Тем более, что он тракторист, то есть малограмотный. Понимает ли он вообще, что такое любовь? Может, он употребляет спиртное, как твой отец? Достаточно одного алкаша в нашей семье, и я не хочу усугублять горе. Может, он курит анашу и даже колется, сидит на игле? Ты сначала должна проверить, не играет ли он в азартные игры? Кто его родители, и где он живет? А еще я боюсь, согласится ли твой отец, отдать тебя замуж за него, за тракториста?
– плакала Рахила.
– Мама, поверь мне, я буду крайне осторожной в отношениях с этим парнем. Я хорошо знаю, что если я переступлю границы дозволенного, то отец мой никогда меня не простит и тебя не оставит в покое. Этого я знаю.Но, знаешь, мама, я этого тракториста... Ну... это самое... Короче говоря, я не могу без него. Я влюбилась...Помоги мне, мама - заревела Хуршида, обнимая мать, и они долго плакали вдвоем.
4 глава
Посев
Сидя в тени старой ивы, Хуршида пристально следила за движением трактора Султана, работающего на знойном хлопковом поле за тополиной рощей. Ей захотелось пошутить, и достав зеркальце, она направила его в сторону трактора Султана. Отражённые лучи солнца, зайчики, начало резать Султану глаза. Он остановил свой трактор и спрыгнул вниз. Стряхнув пыль с одежды тюбетейкой, он направился в сторону тенистых ив, где сидела и озорничала Хуршида. Он шел по тропинке, по дороге составляя букетик из полевых цветов. За ним летели белые бабочки, почти касаясь его...
– О, бонжуг, госпожа герцогиня Хуршидаханум мадам де ла Маркиза ла тумбала неже пасе суа э фасеблу манежа!
– сказал Султан, используя вес арсенал французских слов, которые он выучил в школе.Потом продолжал:
– Чего Вы сидите тут, в тени как последняя лентяйка, когда люди трудятся, героически преодолевая все трудности и капризы природы во имя процветании экономики нашей необятной страны?! Более того, Вы мешаете работать гвардейцам полей, передовым механизаторам, ослепляя им глаза издалека, используя при этом тайное оружие диверсантов, сверхмощные лазерные зеркала!
– продолжал он, весело улыбаясь.
– Хватить трудится товарищ каммунуст, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа! Пора отойти к тенистым деревьям!
– сказала Хуршида, тоже весело смеясь. После этого диалога они поздоровались и сели рядом.
– Какое жарище, Господи!
– сказал Султан, махая своей тюбетейкой, как веером.
– Да, не говорите, мосье Султан де ла Круа же мопьель Аламизон Женегал тге бьен мегси боку муа. Если весной так будет печь, что будет летом? Какое-то природная аномалия продвигается нынче в наши края - согласилась Хуршида.
Где-то там, за маслиной рощей, ритмично и жалобно стонал, задыхаясь от жары дикий голубь гуррак. Двое влюбленные сидели безмолвно, прислушиваясь к печальным стонам одинокой птицы. Первой нарушила тишину Хуршида.
– Вчера ночью сплю, и вдруг мне приснились Вы - сказала она.
– Да? Интересно, а что я там делал, в Вашем сне?
– спросил Султан.
– Ничего, просто водили свой одинокий бульдозер ночью на осенних полях в густом тумане.
– Какие кашмары снятся Вам -сказал Султан.