Лисья йога. Письма Черного Лиса к продвинутым существам
Шрифт:
– Вижу отдыхаете, расслабляетесь. Молочком балуетесь, не дети мои.
– Тогда уж «не дети не мои», – сказала Гелла и встала, собираясь выключить Всевышнего из розетки.
– Прошу тебя! Не делай этого! Ведь вы общались с детьми моими – Люцифером и Иисусом, теперь поговорите с папашей.
Рыжая вернулась ко мне, пожалев старикашку Аллаха.
332. – Вот решил позвонить вам и, таким образом, визуально присоединиться к тусовке. Сами посмотрите: в наличии Черный Лис, Рыжая Лиса, Великая Пустота или Будда. Не хватает только Всевышнего! –
Фрагмент 97
Я уже приготовил длинный перечень того, чего мне не хватает помимо Всевышнего. На первом месте стояла темная комната с большой кроватью, музыкой и Геллой… Но все это пустая лирика, лучше послушать, что там говорит Всевышний.
Старикан откашлялся, занял на экране положение поудобней и сказал:
– В книге, которую пишет (написал, будет писать) Черный Лис, без меня никак нельзя. И потому, хоть не было Всевышнего в списке приглашенных, он сам появился. Так сказать, сам себя пригласил.
Какой наглый и самоуверенный тип этот Аллах! Но он начинает мне нравиться…
– Такое поведение вполне оправдано, – продолжал старикашка. – Ведь я, как Всевышний, сам себя создал, сам (без чьей-либо помощи!) сотворил себе детей. А теперь и сам себя пригласил к вам на вечеринку.
– Все-то ты сам, сам… Надо же какой самостоятельный дедушка, – подметила Гелла. – Вот сам и рассказывай о своей сущности – кто ты такой на деле.
333. – С удовольствием, мадам, – старик погладил усы.
– Уж не думаешь ли ты, что и меня выстругал, как своих детишек? – мрачно спросил Будда.
– Ничего подобного, сэр, – ответил Аллах и сразу уменьшился на экране – камера отъехала назад и стало видно, где старик находится. Он стоял посреди высокогорного плато, окруженного величественными белыми пиками.
– Ребята, вы только не обижайтесь, – я все сейчас объясню. Перво-наперво – вас я не создавал.
– Конечно, такие удачные творения тебе не под силу, – сарказм Геллы не знал предела. – А что касается твоих сыночков – Иисуса с Люцифером, то, глядючи на них, можно сказать – Всевышний просто двоечник.
– Ладно, Гелла, хватит, – урезонил я рыжую чертовку, – а то старика сейчас кондрат хватит.
Рыжая успокоилась, обняла меня за шею и укусила за ухо (ох уж мне эти лисьи нежности!).
Кондрат старика не хватил, наоборот, Аллах даже повеселел.
– Хе-хе-хе, ребятишки… Ох-ха-ха… Развеселили вы меня. «Да уж», – как говорил кто-то, неважно кто. Для вас я буду кузеном. Вот. Мы родня с вами, между прочим.
– Кузенчик, родственник мой дорогой! – закричал Будда, вскакивая с табуретки и начиная плясать по всему пространству кухни.
– Возвращение блудного кузена. Часть первая. Режиссер Спилберг, – юмор Геллы был как всегда на высоте.
– Объясняю дальше, друзья. Все лисы состоят между собой в родстве. Причем кому в каком нравится. У меня есть соглашение с Денницей и Христом, что в одной из сказок они являются мне сыновьями. В другой сказке я – апостол Павел, а в третьей… попробуйте угадать!
– Карлос Кастанеда!!! – закричали мы с Геллой.
– Правильно! Молодцы! Видите – мы опять встретились, – радостно заорал старик. – Вы заслужили приз за свою догадливость – бесплатную поездку в Мексику. Я это устрою для вас в скором времени.
Фрагмент 98
334. Когда мы расстаемся с друзьями, то всего лишь готовимся к новой встрече с ними. И совершенно не важно, как друг будет выглядеть, кем будет являться и как его будут звать. Важно то, что он – друг и будет им всегда.
Карлос Кастанеда – Воланд, а теперь Всевышний. Круто! Не так ли, о многомудрый читатель (дураки эту книгу не читают)?
Перед магами из Мексики всесильный Воланд притворялся лохом и ботаном-студентом Кастанедой. Перед демонами, темными божествами Всевышний притворялся дьяволом Воландом.
– А перед кем-то я притворяюсь Всевышним, – продолжил за меня старикан.
В его лице появилось что-то от внешности Карлоса – такой же орлиный нос, смуглая кожа…
– И мы все прекрасно знаем, кто ты есть на самом деле, – тихо сказал Гаутама. Он перестал прыгать, скакать и сейчас просто сидел на своем месте. Переводил дыхание, временами поглощая молоко.
– Пусть же он сам и скажет, кто такой! – заявила Гелла.
На экране «Христосоника» был уже не старик, точнее – не тот старик. В этом старике я увидел слишком много от мексиканского индейца. Взять хотя бы клетчатое пончо, свисающее с плеч…
Перед нашим взором стоял старый учитель магии с мексиканских гор. Дон Хуан. Мерзкий старикашка, который своей неуправляемой точкой сборки испортил мне аудиокассету. С которым мы выпили столько коньяка! А как этот тип пел!
– Ха-ха! Теперь вам понятно, что я был не только Карлосом, но и его учителем, над которым Воланд столько смеялся. В итоге я веселил самого себя. Чем ужасно доволен!
– Да, приятель, здорово ты посмеялся над собой, внедряясь в различные времена, – сказал я.
– Клоню я только к одному. Я – лис, ваш кузен. Масса моих имен: дон Хуан, Воланд, Карлос, Всевышний и другие – это только названия определенных р-сказок, где я веселился, надевая маску притворства.
С этими словами кузен принял облик, который нравился нам больше всего – внешность Воланда.
335. Усталый от впечатлений одного дня, я лег поспать. Кузен Воланд и Гаутама о чем-то оживленно трепались на кухне. Рыжая ведьмочка Гелла устроилась рядом со мной на кровати и служила неплохим обогревателем.
Постепенно голоса на кухне стали гаснуть, тухнуть, меркнуть…
Короче говоря – исчезать. Наши гости принимали все более реальностный характер, пока не исчезли совсем…
Я оказался во сне. Местность была оригинальна до отвращения… Гелла здесь материализовалась как рыжий ковбойский платок на моей шее. А находился автор… как бы сказать, чтобы не умереть от смеха?