Литература. 10 класс

Коллектив авторов

Со временем Тютчеву все ближе и ближе становится Россия. Он реже вспоминает роскошную Геную, и Рим, и Дунай, его уже не тяготят однообразные картины севера. Любовь к России он ставит выше женской любви. Он восторгается терпением и величием народа, глубоко переживает его пассивность, трагизм жизни крепостных крестьян.

Над этой темною толпойНепробужденного народаВзойдешь ли ты когда, Свобода,Блеснет ли луч твой золотой?..

Его стихотворения «Эти бедные селенья…», «Вот от моря и до моря…», «О вещая душа моя!..» Н. Г. Чернышевский называет выдающимися: «…давно мы не встречали в наших журналах таких стихотворений, которые заслуживали бы особенного одобрения своими

художественными достоинствами. Теперь мы должны указать читателям на прекрасные пьесы, помещенные г. Тютчевым во 2-й книге «Русской беседы»…».

Выстраданная, искренняя любовь Тютчева к России звучит в стихотворении «Эти бедные селенья…» (13 августа 1855).

Горьким разочарованием в антинародной политике самодержавия проникнута беспощадная эпитафия Николаю I (1855):

Не Богу ты служил и не России,Служил лишь суете своей,И все дела твои, и добрые и злые, —Все было ложь в тебе, все призраки пустые:Ты был не царь, а лицедей.

Стихотворения Тютчева, посвященные России, говорят о том, что ее судьба еще не определилась окончательно. Он оставляет в стороне исследование причин «долготерпенья» народа, но верит в высокое призвание России («Умом Россию не понять…», 28 ноября 1866).

Размышления Тютчева о судьбе России нашли выражение не только в лирике, но и в ряде статей («Россия и Германия», «Россия и революция» и др.). «Любовь к России, – писал поэт и публицист И. С. Аксаков, – вера в ее будущее, убеждение в ее верховном историческом призвании владели Тютчевым могущественно, упорно, безраздельно… Россия для него была высшим интересом жизни».

Размышления поэта о судьбе России соединяются с напряженными раздумьями о судьбе русской женщины. Тема существования «без отрады и без слез» отражается в трагических нотах стихотворения «Русской женщине» (1848 или 1849):

И жизнь твоя пройдет незрима.В краю безлюдном, безымянном,На незамеченной земле, —Как исчезает облак дымаНа небе тусклом и туманном,В осенней беспредельной мгле.

Тема любви

Одно из центральных мест в поэзии Тютчева занимает любовная лирика. Глубокие переживания поэта, вызванные любовью «на склоне лет» к Е. А. Денисьевой и трагической утратой, нашли отражение в ряде стихотворений, которые получили название денисьевского цикла. Мотив «безнадежности» любви с особенной отчетливостью прозвучал в этом цикле. В нем Тютчев показывает глубокий драматизм и противоречивость любви, которая в русской лирике традиционно рассматривалась как единое, цельное чувство. Любовь в этом цикле стихотворений видится Тютчеву не только как «союз души с душой родной», но и как «роковое их слиянье, их поединок роковой»: она неизбежно завершается гибелью того, кто любит сильнее. В казалось бы слитном чувстве любви всегда таится противоречие, разлад: разлука или охлаждение, смерть или измена («О, как убийственно мы любим…», первая половина 1851).

Разрушительная сила любви рассматривается поэтом как следствие духовного хаоса. И вместе с тем высота души и чувства всегда подвергаются опасности гибельного вмешательства «бессмертной пошлости людской». «Денисьевский цикл» отличается глубокой, пронзительной правдой в раскрытии человеческих переживаний.

Мотивом «блаженства» любви проникнуто широко известное стихотворение Тютчева «К. Б.» (26 июля 1870), которое было вызвано воспоминанием о давней поре, когда молодой поэт, блиставший остроумием и глубоким, проницательным умом, в русской дипломатической миссии в Мюнхене познакомился с Амалией Лерхенфельд, отличавшейся поразительной красотой. Впоследствии она стала женой первого секретаря русского посольства в Мюнхене барона Крюденера, потом блистала на балах в Петербурге, где ее видели П. А. Вяземский и А. С. Пушкин. Тем временем Тютчев продолжал дипломатическую службу. Живя вдали от Петербурга, он спрашивал в одном из писем: «Видаете ли вы когда-либо

госпожу Крюденер? У меня есть некоторые основания полагать, что она не так счастлива в своем блестящем положении, как я того желал бы. Какая милая, превосходная женщина, как жаль ее. Столь счастлива, сколь она того заслуживает, она никогда не будет. Спросите ее, когда увидите, не забыла ли она еще, что я существую на свете».

В 1836 году через баронессу Крюденер Тютчев передал в Петербург рукописи своих стихотворений, среди которых было и стихотворение, посвященное ей:

Я помню время золотое,Я помню сердцу милый край.День вечерел; мы были двое;Внизу, в тени, шумел Дунай....................................И ты с веселостью беспечнойСчастливый провожала день;И сладко жизни быстротечнойНад нами пролетала тень.

По поводу этого стихотворения Н. А. Некрасов заметил, что оно «принадлежит к лучшим произведениям г. Ф. Т-ва, да и вообще всей русской поэзии», добавив, что «от такого стихотворения не отказался бы и Пушкин».

Спустя много лет Тютчев вновь встретился с Амалией Крюденер, которой было уже за шестьдесят лет, и посвятил ей не менее прекрасное стихотворение «К. Б.» («Крюденер. Баронессе»). Последняя встреча Крюденер и Тютчева произошла 31 марта 1873 года, когда Амалия Адлерберг посетила смертельно больного поэта. «Вчера, – писал Тютчев, – я испытал минуту жгучего волнения вследствие моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в последний раз повидать меня на этом свете и приезжала проститься со мной. В ее лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй».

Тема нравственного бытия человека

Мироощущение Тютчева характеризуется непрестанным движением, диалектической изменчивостью в понимании мира, природы и человека, посетившего «сей мир в его минуты роковые». И если в знаменитом «Silentium!» он призывает к эгоистическому самоуглублению в свои мечты и чувства («Лишь жить в себе самом умей…»), то в поздней лирике сложный мир человеческой души изображается иначе. Поэт глубоко проникает в ее сокровенные глубины, в его душе, «полной тревоги», чувствующей неуклонное приближение смерти, просыпается великая жажда веры в человека, который умеет «любя, страдать».

Тема нравственного бытия человека находит поэтическое преломление в стихотворении «Чему бы жизнь нас ни учила…» (начало ноября 1870), посвященном А. В. Плетневой, жене друга Пушкина.

Мастер стиха

Федор Иванович Тютчев, современник и почти ровесник Пушкина, вошел в русскую литературу как лирический поэт. Он не оставил ни одного эпического или драматического произведения. Его творческое наследие составляют стихотворения, публицистические статьи и письма. «Стихов он оставил по себе сравнительно и не очень много», и все они помещаются в одном томе. Глубокий лирик-мыслитель, Тютчев был замечательным мастером стиха. Его небольшие по объему стихотворения, как правило, написанные по поводу какого-либо события или сильного впечатления (литературовед и писатель Ю. Н. Тынянов не случайно назвал их фрагментами), отличаются изяществом формы и редкой гармонией.

Организация стиха поэтических произведений Тютчева всегда отвечает характеру переживания. Например, стихотворение «Последний катаклизм», изображающее грядущий «последний час природы», написано пятистопным ямбом, который получил широкое распространение в трагедии. В более светлом по настроению стихотворении «Чему бы жизнь нас не учила…», утверждающем, что не все «увянет» и не все «пройдет», поэт прибегнул к четырехстопному ямбу. Общая гармония стихотворения подчеркивается искусным использованием пиррихия (т. е. двумя смежными безударными слогами) в третьей стопе всех пяти строф: в первых двух строфах ударения в третьей стопе отсутствуют совсем, в третьей и четвертой строфах нет ударений только в первых двух стихах, в финальной строфе ударения даны лишь в первом и третьем стихах. Такое последовательное использование пиррихия в ямбическом стихе поддерживает нарастание лирического чувства от первой строфы к заключительному четверостишию, в котором и находит свое воплощение пафос всего стихотворения.