Литература. 10 класс

Коллектив авторов

Программный для поэта характер приобретает стихотворение «Не то, что мните вы, природа…» (не позднее апреля 1836). Ораторской интонацией стихотворение напоминает гневную и суровую оду Г. Р. Державина «Властителям и судиям», в которой дерзко осуждаются недостойные властители. Продолжая традиции русской гражданской поэзии, Тютчев обрушивает свой обличительный гнев на тех, кто далек от «беседы дружеской» с природой, кто не чувствует ее в каждом проявлении.

Композиционный строй стихотворения, его поэтическую идею определяет антитеза первой строфы, которая строится на противопоставлении взаимоисключающих понятий слепок, бездушный лик – душа, свобода, любовь, язык. Это противопоставление находит воплощение и в стилистической организации строфы, состоящей из одного предложения,

в котором отрицанию не то… не то… противостоит утверждение в четырежды повторенном есть. Не случайно, что именно первая строфа стихотворения вошла в живое наследие литературного языка и стала использоваться в качестве крылатого выражения.

Обличительная интонация, соединенная со страстным утверждением идеи родства человека и природы, пронизывает все тютчевское стихотворение. Многократно повторяющиеся отрицания не, нет соединяются с метафорическими образами, создающими одухотворенный лик природы, где «дышат солнцы», «говорят» леса и где гроза «совещается» с человеком «в беседе дружеской».

Одним из средств художественной выразительности стихотворения является его интонационный строй, в котором повествовательно-описательная интонация первой строфы сменяется поисково-вопрошающим строем второй, а в заключительных строфах вытесняется восклицанием, внушающим читателю определенное эмоциональное отношение к содержанию произведения.

Страстность и резкость позиции поэта по отношению к нравственно убогим людям не нашли поддержки у цензуры, которая сократила вторую и четвертую строфы. Печатая стихотворение в «Современнике», Пушкин настоял на том, чтобы выброшенные строфы были отмечены строками точек.

Высшим блаженством для поэта является слияние с природой, когда каждое человеческое чувство вызвано и пронизано ею («Все во мне – и я во всем…»). Идея «кровного родства» человека и природы, его растворения в ней красной нитью проходит через все лирическое творчество Тютчева: «Дума за думой, волна за волной – / Два проявленья стихии одной». Поэт всюду говорит о природе как о чем-то живом. Одушевленность, одухотворенность природы подчеркивается всей образной системой стихотворений и находит последовательное воплощение в двухчастной композиции многих лирических созданий поэта («О чем ты воешь, ветр ночной?..», «Тени сизые смесились…» и др.). На параллелизме между жизнью природы и состоянием человеческой души построено и стихотворение «Еще земли печален вид…» (не позднее апреля 1836).

Природа в стихотворениях Тютчева выступает как мыслящее существо, она радуется и грустит, она, подобно человеку, живет и чувствует. В лирических строках поэта «зима… на весну ворчит», а «та ей в глаза хохочет»; «лазурь небесная смеется»; весенние воды «бегут и будят сонный брег»; гроза «опрометчиво-безумно вдруг на дубраву набежит»; «ночь хмурая, как зверь стоокий, глядит из каждого куста». Мотив одухотворенности природы находит свое отражение и в творчестве других русских поэтов, но, в отличие от них, Тютчев, по наблюдению философа В. С. Соловьева, живую красоту природы «принимал и понимал не как свою фантазию, а как истину…».

В лирических стихотворениях о природе 50—60-х годов «пейзажи в стихах» даны в постоянной смене картин, в тесной соотнесенности лирического переживания с тайнами мироздания. По-прежнему Тютчев – тонкий ценитель красоты природы, но от мотивов всеобщей одушевленности природы в ранней лирике он приходит к подчеркнуто конкретному ее изображению, живо и непосредственно передает свои впечатления от внешнего мира. Великим мастером в изображении природы Тютчев предстает в стихотворении «Как хорошо ты, о море ночное…» (январь 1865).

Это стихотворение заставляет вспомнить характеристику тютчевских пейзажей в стихах, данную Некрасовым на страницах «Современника»: «Главное достоинство г. Ф. Т. заключается в живом, грациозном, пластически верном изображении природы. Он горячо любит ее, прекрасно понимает, ему доступны самые тонкие, неуловимые черты и оттенки ее, и все это превосходно отражается в его стихотворениях».

В стихотворении «Как хорошо ты, о море ночное…» привлекает картина волнующегося моря. Поэт всегда тяготеет к изображению природы в движении, в

смене явлений. Он замечает, как «первый желтый лист, крутясь, слетает на дорогу», как «вихрем пыль летит с полей». Его привлекает «стихия бурная», «своенравная волна», он любит «грозу в начале мая». Но жизненные испытания, выпавшие на долю поэта, «их тяжкий гнет, их бремя роковое», неизбежно отражаются на его восприятии природы.

«Как хорошо ты, о море ночное…» – одно из «ночных» стихотворений Тютчева. В «безлюдье ночном» поэт с особенной остротой чувствует язык живой природы.

Взволнованно обращаясь к морю, покоренный его «обаянием», поэт создает проникновенную картину волнующейся морской стихии. Мастерски используемые повторы и повторяющиеся союзы и создают ощущение непрестанного «движенья» и «волненья» моря, несущихся волн. Чувственную ощутимость всему стихотворению сообщают бесконечные переливы света – лунное сияние (слово сиянье повторяется трижды), сверкание, блеск. Использует поэт и свой излюбленный сложный эпитет лучезарный, который противостоит оттеночному сизо-темно. Рисуя панораму «бесконечного вольного простора», Тютчев вызывает у читателя не только зрительные, но и живые слуховые представления как употреблением слов грохот, гром, гремя, так и звукописью всего стихотворения. Целостное, выразительное единство картины «великой» «морской зыби», до краев переполненной светом, звуками, движением, достигается и системой образных средств: сравнений (словно живое), метафор (облитое сияньем), олицетворений и эпитетов (тусклые звезды глядят с высоты). Чувства лирического поэта находят емкое воплощение в концовке стихотворения:

В этом волнении, в этом сиянье,Весь, как во сне, я потерян стою —О, как охотно бы в их обаяньеВсю потопил бы я душу свою…

В пейзажной лирике поэт все чаще вместо своего любимого времени года – весны – обращается к изображению осени, в которой он замечает «кроткую улыбку увяданья». Вместо обожествления появляется мотив «угрюмости» ночи, которая навевает «вялый, безотрадный сон» («Ночное небо так угрюмо…»). Восхищаясь зрелищем радуги «на влажной неба синеве», данной «нам на мгновенье», поэт приходит к мрачному выводу о бренности, безотрадности человеческой жизни, которая «уйдет всецело» («Как неожиданно и ярко…»). «Гармонии в стихийных спорах» он противопоставляет нравственное бытие человека, полное роковых случайностей. В душе поэта рождается сомнение, что в природе, которую он так боготворил многие годы, может быть, и «никакой от века загадки нет и не было».

В стихотворении «От жизни той, что бушевала здесь…» (1871) поэт глубоко задумывается над противоречием между вечной природой и бесследно уходящими поколениями людей:

Природа знать не знает о былом,Ей чужды наши призрачные годы,И перед ней мы смутно сознаемСебя самих лишь грезою природы.Поочередно всех своих детей,Свершающих свой подвиг бесполезный,Она равно приветствует своейВсепоглощающей и миротворной бездной.

Тема любви к России

После долгого отсутствия на родине Тютчев не сразу откликается на те проблемы русской жизни, которые волновали общественную мысль. Первые стихотворения, написанные им по приезде в Россию, проникнуты тоской, воспоминанием о минувшем. Глядя на «оледенелую» Неву, белеющую в «мертвенном покое», он вспоминает «роскошной Генуи залив», который «на солнце пламенеет». В одном из стихотворений 1849 года он пишет:

Итак, опять увиделся я с вами,Места немилые, хоть и родные…