Литературная Газета 6281 (№ 26 2010)
Шрифт:
…Существует одно опасное заблуждение, которое, проявившись порой, вызывает разочарование поэтов, переводчиков и читателей. Это заблуждение, будто поэта или писателя могут понять лишь те читатели, которым и предназначено данное произведение. Те, кто пишет, переводит или с тем же интересом читает, могут оспорить утверждение, что надо всё досконально понять. Однако поэзия культур, переживших большую трагедию, всегда подвержена опасности – в том смысле, что может оказаться непонятой всеми теми, кто не ведает об этой трагичной судьбе, и в результате мы будем иметь музыку, которая может быть оценена только внутри этой определённой культуры. Стихи Размика Давояна, кажется, избежали этой судьбы, обретя доступность,
Уильям ХЕРБЕРТ
* * *
Так долго и упорно
мы молчали.
Кромешной тьме,
казалось, края нет,
И мы уже почти
не различали,
Где истина, а где
безумный бред.
Но вот громадной розой
солнце встало,
И мир обрёл звучание
и цвет.
Оно лучом искусно
залатало
Молчанья нашего
постылый след.
Перевод Марка РЫЖКОВА
* * *
Вчера печален, нынче весел,
Я, как волна,
о камень бьюсь.
Вчера стремился
в поднебесье,
Сегодня – к берегу
стремлюсь.
Спешу к любому человеку,
Смеюсь, спасаю от тоски.
Меня отводят, словно реку,
В сухие, мёртвые пески.
Меня раздаривают щедро,
Моё веселье и слова.
Я чью-то душу чище ветра
Отмою, чтоб была жива.
А если завтра боль уложит
В постель или беда
пригнёт,
Что ж, завтра кто-нибудь,
быть может,
Хоть искру смеха
мне вернёт.
Перевод Александра КУШНЕРА
* * *
Он увидел мир
сквозь кристалл слезы,
Слабый – был сильней
ветра и грозы.
Не сломал цветка.
Не согнул лозы…
Не припомню кто,
не скажу когда.
Боль земли в душе.
А душа – горда.
И земля моя – боли нет
больней, –
Позабыв свою, думала о ней.
Нёс он на плечах тяжесть
мёртвых глаз,
Лун над головой
мёртвый
Важен каждый шаг.
Дорог каждый час –
Половины лет жизни
в полувек
Не прожил ещё этот человек.
В горле комом – страх,
впереди – беда.
Не припомню кто,
не скажу когда.
(Отрывок из поэмы «Реквием»)
Перевод Леонида ЛАТЫНИНА
Размик Давоян. Если Господь пожелает : Роман. – Ер.: Издательство «ООО «Мунетик», 2009. – 480 с.
Писатель одарён ясновидением и должен предложить выход из окружающих человечество тупиков, размышляет в предисловии к своему роману «Если Господь пожелает» Размик Давоян. Что делать? Надо «преобразовать преобразователей мира», т.е. тех, кто стоит «у рычагов управления жизнью человечества».
Это декларативное заявление оправдывается и отрабатывается в романе. «Если Господь пожелает» – плод художественного осмысления бурных и неоднозначных событий последних времён. Умная и тонкая пародия на советское прошлое и на современность и в то же время – серьёзная и глубокая историческая эпопея. Мудрая и грустная притча, главный герой которой – Абсурд. Действующие же герои не столько живые люди, хотя написаны живо и убедительно, сколько типы, сформировавшиеся на сложном историческом пространстве. Поэтому и имена у них соответствующие: Актёр, Поэт, Партком, Главный, Рыцарь Великой перестройки, Главный Советник Рыцаря великих перемен, Первая леди империи – и т.д.
Реальность Размика Давояна абсолютно достоверна и в то же время фантасмагорична. Например, трагическая ситуация землетрясения в Спитаке прописана автором чётко и чутко, без тени иронии; а, скажем, ситуация запрета в советское время подлинного искусства обыгрывается пародийно: в театре, где играет Актёр, собираются ставить «Продовольственную программу», и труппа недоумевает – как бы адекватно воплотить пьесу со столь странным содержанием? Есть и откровенная сатира – к примеру, пассаж о лингвистических и филологических неологизмах в парламенте. «Парламентский детсад», – усмехается автор. Но усмешка Размика Давояна горькая, пронизанная тревогой за свою страну, за свой народ: «…Смерть человеческая уже не оказывала воздействие на людей, ибо не могла добавить никакого нового трагического оттенка к той воистину трагической жизни, которой жили люди». «Почему люди считают, что созданный Творцом ад страшнее, чем созданный ими…» Сложные вопросы ставятся Давояном стилистически просто, без метафорической эквилибристики, что тем более удивительно – ведь Размик Давоян больше известен читателям как поэт. Но в этой простоте – смысловая плотность, точная образность, особая атмосфера трагифарса, адекватно переданные замечательным переводчиком романа Нельсоном Алексаняном.
«Если Господь пожелает» – философское размышление и о судьбе родной Армении, и о мире вообще, о бытийных закономерностях и парадоксах человеческого существования.
Да, страна рухнула, рассуждает один из героев. Но нельзя забывать, «что разрушитель должен быть таким же, а может, даже более умелым, чем строитель. Разрушитель берёт на себя громадную ответственность, а кто у нас такой ответственный, кто являет здесь такое исключительное умение разрушителя-строителя?..».