Литературная Газета 6298 (№ 43 2010)
Шрифт:
Написанные в беллетризованной форме или в форме разговора двух или нескольких лиц, гуторки, в основном анонимные, объясняли простому народу проблемы общественной жизни, критиковали существующие порядки, чем воздействовали на общественное сознание. Гуторки пользовались большой популярностью среди простого люда.
«Гуторка Данилы со Степаном» написана накануне крестьянской реформы 1861 года. Она ярко и образно показывает отношение белорусских крестьян к грядущим переменам.
Впервые «Гуторка Данилы со Степаном» была
Гуторка Данилы со Степаном
Встретился Данила в праздник со Степаном,
Под забор присели на межу с бурьяном,
Ну и, как при встрече подобает людям,
Завели беседу: «Как жить дальше будем?
Разговоры ходят по белому свету,
От ксендза я тоже слышал новость эту,
Что хотят дать волю всем нам без отклада,
Только вот с панами никакого слада.
С чем одни согласны, то другим немило,
Как быки рогами– их столкнулась сила.
Царь их понуждает, а они мухлюют,
Сговорясь друг с другом, так царю толкуют:
«Как же это можно, наисветлейший пане,–
Мужику дать волю– куда это гоже?
Натворит такого, не приведи Боже!
Над ним днём и ночью кнут хороший нужен,
Да чтобы лежали розги у конюшен.
Не будет угрозы– не будет испуга:
Сами же порежут, перебьют друг друга.
Мужик без горелки дня прожить не может,
Ну а как напьётся– не приведи Боже!
Если он почует, что управы нету,
Пьянкой сам себя же и сведёт со свету.
Пьяный он забудет обо всём на свете,
И что хлеба нету, и что дома дети.
Если ж он под паном, то пана боится,
Хоть и не наказан, зато надрожится.
Он при пане слова лишнего не скажет,
Потому что знает, пан за всё накажет…»
Вот, брат, как красиво паны врать умеют,
Плести небылицы о нас царю смеют.
Им ведь это костью стоять в горле будет,
Если мужик волю без панов добудет.
Вот царю и шепчут, врут на каждом слове,
Ну а царь им верит, ведь они– панове.
Мы же народ тёмный, мучимся в неволе,
Жизнь клянём, не ради своей горькой доли.
Хотя
Чтоб над мужиками паны не стояли.
Только ведь сегодня всё иначе вроде,
Сермяг меньше стало, сюртук сейчас в моде.
Лопнут они, треснут…Скоро их не будет,
Царь вести стал речи о мужицком люде:
Чтоб над мужиками только царь был паном,
Чтоб не называли мужика все хамом.
Да, Степане, время то не за горами,
И нас будут тоже называть панами,
И паны нам будут кланяться учтиво,
Мы же, не сняв шапок, ходить будем мимо.
И урядник тоже весь свой форс остудит,
Колбасу, печенье с блюдца есть не будет,
Сторожа не станет звать, став на крылечке,
Чтоб сухих дровишек притащил для печки.
Толоки не станет, барщины не будет,–
Сила панской власти сразу вся убудет.
Тут почём фунт лиха паны и узнают;
Ведь паны сегодня нам не сострадают:
Только– «хам» да «быдло»– все их разговоры!
Для них от нас польза– подать да поборы.
Дай нам Бог скорее времечка дождаться,
Чтоб мы в своей хате могли не бояться
Ни пана, ни войта, как всегда бывало,
Вот тогда б порядка сразу больше стало.
Надо вспахать поле– пан ко мне с прошеньем:
«Вспаши, пан Данила, сделай одолженье!
Заплачу, как скажешь, дам и чарку тоже,
И гостинец деткам поднесу хороший…»
Или же попросит: «Подскочи с косою,
Дочки пусть– с серпами, а сын– с бороною.
Ну и я скупиться тоже не намерен,
Даю деньги сразу, я в тебе уверен…»
Так оно и будет: прижмёт их– услышим,
Без нас пищать будут, как в той пастке* мыши.
Осталось ещё нам потерпеть немного,
Придёт наказанье и панам от Бога.
Нас они душили, плакать не давали,
Виноват ли, прав ли– всё равно карали.
Вот теперь им мука наша и вернётся,