Литературная Газета 6312 ( № 7 2011)
Шрифт:
– Вот вы говорите о том, что государство сегодня не помогает поморам. А, скажем, во времена Ломоносова вряд ли существовали какие-то «программы господдержки», однако Архангельская земля не запустевала, культура развивалась….
– Нельзя сравнивать нынешнее время с тем. Наши предки были не только крепче нас духом, но и телом. Нам сейчас даже сложно представить, как они жили. Например, когда поморы уходили на промысел тюленей в Белое море, они неделями, а то и месяцами жили среди льдов в своих карбасах, по ночам укрывались парусиной. А для нас заночевать ночью в лесу под ёлкой – смерти подобно. Цивилизация
Представьте, если в современном городе на две недели отключить газ и свет, будет светопреставление, гуманитарная катастрофа. А раньше на Севере человек так готовился к зиме, что мог месяцами не выходить со своего двора. Охотники, поморы, землепашцы жили своим трудом, и государство практически не вмешивалось в их жизнь. Даже судили виновных поморы у себя в деревнях. Только если речь шла о смертоубийстве или другом тяжком преступлении, ехали в волость.
И культура естественно продолжалась от человека к человеку. На промыслы вдали от дома поморы брали с собой сказочника-баюна. Чтобы во время недолгого отдыха можно было отвлечься, забыть о трудной работе. Сказочники наравне с остальными получали свою часть добычи. Вот как уважали тогдашних «деятелей культуры»! Сегодня многие традиционные для северян занятия остались в прошлом. Вместе с ними отмирают целые пласты культуры и языка. Вернее, погружаются в некие заповедные, мифологические пространства, в недоступную нам сокровищницу.
– Что, на ваш взгляд, ждёт Русский Север? Не получится ли, что там жизнь уйдёт даже из райцентров?
– Сложно сказать. Из-за того, что тело сегодня диктует душе, многие не видят смысла оставаться в суровых северных условиях. Стремятся переехать туда, где теплее, спокойнее. Исконное поморское население вымирает. С другой стороны, и прежде в демографии Севера случались свои приливы и отливы. Я изучал исторические документы, из которых следовало, что порой из четырёх изб в поморских деревнях оставалась жилой одна. Потом снова происходила вспышка рождаемости.
Помню, в 60-х годах в Поморье шло сокращение населения, умирание деревни. Но благодаря тому, что Брежнев бросил немало сил на развитие Севера, за считаные годы во многих деревнях население удвоилось, даже утроилось. Люди начали строиться, рожать, открывались школы, появилась радость на лицах.
Я думаю, что сегодня ещё не поздно помочь нашей деревне. Причём не только на Севере. Даже жалкие подачки со стороны государства вроде материнского капитала приободрили людей.
Спасти деревню – значит спасти Россию. Ведь город не может обеспечить воспроизводство собственного населения, он по-другому устроен. Достоевский называл народом только тех, кто живёт на земле. Понимаете, вы, я – мы не народ уже, а, как говорил писатель, люди.
Сегодня со всех сторон слышится панихида по России. И либералы, и многие патриоты без конца говорят о том, что наш народ гибнет, место русских в раю и тому подобное. Между тем внутренние силы народа никто всерьёз не исследует. Я думаю, что на самом деле у русского человека желание продлить свою радову не пропало.
Надо только, чтобы во главе народа встали государственники, которые вместо слов будут заниматься делом.
Беседу вёл Алексей ПОЛУБОТА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 15 чел. 12345
Комментарии:
Русский как иностранный
Новейшая история
Русский как иностранный
ПОЛИТГРАМОТА
Что нам несут импортные слова и вещи?
Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ
В знаменитом рассказе про Шерлока Холмса, в котором сыщик предпринял поездку в Швейцарию, говорится мимоходом: «Мы же тем временем купим себе пару ковровых дорожных мешков, поощряя таким образом промышленность и торговлю тех мест, по которым будем путешествовать».
Вот так от Холмса мы впервые узнали, что покупка отечественного товара – это дело ответственное, с социальными последствиями. Что уж говорить об отношении к языку, к традициям и памятникам родной культуры?
Без слов «тренд», «бренд» и «контент», «драйв», «кул» и «Раша» скоро не будут обходиться даже заметки о погоде. Язык убивают не орфоэпические ошибки, не ошибки в ударениях. Господин, который прилюдно раздаёт замечания за «шфера» и «пинжак», – куда более невежественное существо, чем его простодушные «жертвы», которые говорят не по словарю, без прилежных орфоэпических усилий, зато по-русски! Самое страшное – когда умирает интонация, когда междометия и эмоции становятся заёмными. И классическая – из Малого театра и Александринки, – и простецкая, уличная, подьяческая, без которой русская литература оказалась бы опреснённой. От радости теперь кричат не «Ура!», а Wow! и Yes! А от неожиданности – Ouch!, и никакого старорусского оханья. Становится расхожим и странное выражение «Оу-Оу!», которое теперь куда чаще услышишь, чем русский возглас удивления «Ого!». Это последний штрих картины, в которой сгрудились иномарки, Макдоналдс и МТV. А своего всё меньше, и нет даже потребности в отечественном. Уходят русские междометия – а значит, уходят тонкие оттенки характера.
Я, помню, году в 97-м пол-Москвы обошёл в поисках отечественных лампочек. В магазинах изобильно лежали импортные в аккуратных коробочках. А нашенскими торговали на прокуренных толкучках: бедных сирот не пускали в высший свет торговли, в мир брендов и евроремонта. Тем временем в бывших цехах МЭЛЗа торговали китайским и турецким ширпотребом. Какое уж тут «Ура!»? Wow!, да и только. Закрытые цеха – это не только удар по отечественному производству. Это пополнение армии бомжей, алкоголиков, преступников на несколько поколений вперёд. Сейчас у нас не считается зазорным проповедовать врождённое неравенство людей: дескать, всё предопределено, одни должны торговать нефтью, другие – спиваться к тринадцати годам. Генетика! «Генетика» стала аргументом, превращающим нас в лежачих камней. Самое страшное, что нам предлагают смириться и разувериться в силе Просвещения, в силе воспитания. В уголовных колонках свободной прессы публиковались занимательные истории: в пьяной драке сын зарезал отца и мать. За два года до преступления закрылся завод, где работал глава семьи. Дешёвая ельцинская водка продавалась круглосуточно в шаговой доступности… Об этом я вспоминал, когда видел на прилавках импортные лампочки.