Литерный эшелон
Шрифт:
Бывший капитан «уголька» принял под командование новое судно. Рядом с ним место занял местный штурман.
– Куда идем?.. – поинтересовался Грабе.
– Как куда? – удивился штурман. – А вы не знаете? Идем в Белые Пески, в Аккум. На север…
Помолвка
Эшелон шел вне расписаний. Иногда на станциях останавливался, порой надолго. Паровоз набирал воду, немногочисленные пассажиры выходили на перрон размять ноги, купить что-то съестное…
Но станции, как нарочно выбирались заштатными, на которых-то и товарняки останавливались не всегда. За сим, в буфетах имелись лишь черствые бублики да наскоро поставленный самовар.
Станционные обыватели состав рассматривали с любопытством, но вопросов не задавали: им было понятно, что ответа все равно не будет.
Состав состоял из трех вагонов первого класса, вагона-ресторана и еще четырех вагонов товарных.
Проводниками в вагонах имелись совершенно суровые типусы, кои определили Андрея в самое дальнее купе. Впрочем, для Андрея это прошло совершенно незаметно: он впервые в жизни ехал первым классом. Да еще и сам-один! С Санкт-Петербурга ему не дали попутчика, а в пути состав пассажиров не принимал.
Через три купе ехал и генерал-майор Инокентьев. Делал это также в одиночестве. Но если в купе Андрея пока никого не подселили, то было ясно: генерал-майор останется сам, даже если остальные будут ехать на подножках.
Путешествовал он, переодевшись в штатский костюм, но носил его словно мундир.
К Москве подъехали по Николаевской железной дороге, и Андрей полагал, что поезд прибудет на Николаевский же вокзал, или, скажем, на Курско-Нижегородский.
Но поезд ушел на Московскую железную дорогу к Лихоборам, и, обойдя Москву, прибыл на почти родной для Андрея Брянский вокзал.
Поезд уже ждали. Его тут же взяла под охрану рота солдат, пассажирам поезда выдали пропуска.
– Где-то сутки тут простоим… – заметил Инокентьев. – Пока все погрузим… Да и мне надо поговорить со здешними…
Кем были эти здешние, генерал уточнять не стал. Да и Андрею на это было ровным счетом наплевать.
У проводника Данилин одолжил утюг – между прочим единственный на весь эшелон, разогрел его на печке, и насколько возможно это было в поезде – отутюжил мундир.
Затем заспешил в город.
Две звезды, что красовались на погоне после училища, за прошедший год изрядно потускнели. Зато третья звезда, наскоро прикрученная к погону в вагоне поезда, неприлично выделялась. И Андрею казалось, что сейчас все глазеют именно на это несоответствие.
Но, разумеется, всем было плевать на молодого поручика, спешащего через мост куда-то к центру.
Андрей спешил, конечно, на Арбат, к дому Стригунов.
Там у тетки спросил барышню. Тетка ответила, что Алена ушла к Лушниным. Данилин поспешил туда, благо дом Лушниных находился всего в квартале. Но и там Андрей Аленку не застал. Гувернантка сообщила, что девушки ушли гулять к Москве-реке уже давненько. Но куда именно – сказать не смогла.
Андрей заспешил к реке. Вышел к Бородинскому мосту, огляделся: Москва была большой. Промелькнула мысль, идти назад к дому Стригунов, ждать ее на качелях. Но, не веря особо в удачу, через Тишинские переулки пошел к Девичьему Полю. И надо же такому случиться – Аглаю и Аленку встретил как раз на Плющихе.
Аленка широко улыбнулась, но лишь на какое-то краткое мгновение. Позже выражение лица сменилось на более соответствующее приличной девушке: умеренно-заинтересованное.
Очень умеренно.
Горло Андрея вдруг стало сухим, он едва выдавил и себя совершенно неуместное:
– Доброе утро…
И тут же стал корить за глупость: какое еще утро? Солнце уходило все далее, за Брянский вокзал, где на запасных путях стоял литерный эшелон.
Но оговорка Данилина осталась незамеченной.
– Андрей Михайлович?.. – удивилась Аленка. – Вот уж не думали, что встретим. А мы только про вас вспоминали. Давно в Москве?..
– Нет, неделю назад прибыл из тайги в Санкт-Петербург. Проездом в Москве…
В голове у всех промелькнуло: «…с последней гастролью». Но все промолчали.
– Ой! – очнулась Аглая. – Я же совсем забыла! Как же хорошо, господин офицер, что вы нам встретились! Я же обещала к тетушке заскочить! А она так рано спать ложится! Андрей Михайлович, соблаговолите проводить Алену Викторовну, а мне вас покинуть надобно!
И сразу же пошла прочь – в направлении своего дома. Данилин проводил Аглаю благодарным взглядом: в чем-то она была откровенной дурой, что не мешало ей в делах простых, житейских проявлять мудрость.
…Затем Аленка и Андрей долго стояли молча. После Аленка развернулась и задумчиво пошла куда-то в сторону Москвы-реки. Андрей пошел рядом. Лишь на набережной остановились.
На мгновение девушка взглянула на Андрея:
– У вас орден…
Андрей выпятил грудь. Но слишком рано:
– Такой маленький… – добавила Аленка.
– Орден… И новые звезды на погоне…
– Ой, в самом деле. А я и не заметила… Ваc наградили? За что.
Андрей замялся. Ляпнул первое, что пришло в голову:
– За то, что я убил женщину.
– Тьфу на вас! Тьфу-тьфу! Вот ни за что не поверю, что вы способны причинить вред женщине.
Аленка легко провела пальцами по лицу Андрея, коснулась еще не вполне затянувшихся царапин.
– А это откуда у вас? Сражались с амурским тигром?
– Та самая женщина и исцарапала.
– Вы так специально говорите, чтоб меня позлить! Прямо вас послушать – вы не офицер, а Синяя Борода! Врете вы все!
– Отчего же вру. В Сибири женщины такие, дикие, прямо пантеры. На медведя ходят с педикюром наголо!