Литта

Радин Сергей

Её безразличный тон настолько расходился со значением сказанного, что Артур воспроизвёл её реплику в памяти, чтобы убедиться: он всё понял правильно. Охотник кинулся к двери.

— Ребята, сюда! Быстро!

Бесшумные фигуры влетели в апартаменты и с недоумением уставились на девочку в кресле. Артур закрыл за ними дверь, с сомнением взглянул на кнопку защитной системы и обернулся к Литте. Та сосредоточенно смотрела в угол комнаты, постепенно смещая взгляд к двери. Ни малейшего чувства на лице — только пристальное внимание.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — резко спросил Артур.

—

Я растратила всю энергию на злость. Того, что успела набрать, хватит лишь на то, чтобы удержать в руках мечи.

— Мечи? — недоверчиво спросил один из охранников. — Почему же не бластеры?.. Мечи! За дверью "холодные"!

— Да.

Сняв со стены своё оружие, Литта опробовала его. Всё нормально, средний уровень боя она обеспечит. Только бы руки не дрожали. У охотников мечи есть. Артур попросил второй — она отдала отцовский, для взрослых, дед подарил утром… Когда было это утро? Вечность назад?..

— Их много, — предупредила, прислушиваясь, девочка и сухо добавила: — На всякий случай… Если меня ранят… Не давайте им добраться до меня.

Охотники переглянулись, кивнули. Литта заглушила опустошающий страх перед будущим: человек живым не должен попасть к "холодным": мутанты тут же воспользуются его физической оболочкой. Сознаваемое рабство хуже смерти. Мужчины обещали ей не допустить превращения в симбиота, а нож или меч они пустят в ход — уже не важно. Кодекс охотников предусматривал такую возможность и такой выход из положения, но по отношению к Литте они могли проявить неуверенность, поэтому потребовалось специальное предупреждение.

Они странно выглядели в строгой аристократической гостиной — трое мужчин и девочка, одинаково одетые в джинсы и джемпера; твёрдо стоящие в обуви, набитой, как и одежда, различным оружием; застывшие полукругом перед дверью в одной позе — насторожённой, с приподнятыми, может, для последнего боя тускло блестящими мечами; странно выглядели в мирно освещённой неярким светом комнате, в сонной тишине спящего замка.

80.

Темнота впрыгнула в комнату, как зверь на мягких лапах. Зашторенные окна помогли ей стать совершенно непроницаемой и густой. На секунды все притаились, но кто-то не выдержал: сдавленное ругательство повисло в давящем мраке. Если свет в замке вырубили "холодные", они неплохо придумали: растерянного человека легче напугать, а страх для мутантов — лучший проводник в человеческий мозг… Видимо, Артур тоже сообразил. Он заговорил коротко и деловито:

— Литта, попробуем включить автономное питание?

— Оно около двери. Смысла нет. Войдут — сразу отключат.

Литта с усилием сдерживала беспокойство и переводила разбегающиеся мысли в русло направленного поиска. Артур и один из охотников вполголоса обсуждали возможность поджечь что-нибудь ослабленным лучом бластера. Девочка невольно скользнула широко открытыми глазами по глухой мгле, вспомнила о наборе стульев вокруг стола. Нетрудно представить, как предмет из настоящего дерева вспыхнет под белым лучом оружия. Но надолго ли хватит этого набора? Белый луч… Он давал какие-то смутные ассоциации… Цепочка образов буквально побежала…

— Артур, а где твой фонарь?

Охотники замолчали. Литта напряжённо вслушивалась в неуверенную поступь человека, шаркающего ногами, чтобы не налететь на предметы обстановки.

— Ага!

Артур напрасно пытался умерить ликование в голосе. Но и в радости он догадался пустить луч сначала по полу. Наконец бывший дворецкий приблизился к охотникам. Хорошо владевшие собой, они с облегчением всматривались в доступные теперь их зрению вещи. Литта понимала, что, когда они переведут дыхание, сообразят: этого света мало, чтобы драться с "холодными". Может, всё-таки что-нибудь поджечь? Ассоциации накапливались, пока она "сжигала" в воображении вещи из своих комнат. Нашла!

— Артур, свет на меня, и быстрее!

Она выволокла из спальни большую коробку. Подошедшие взглянуть, охотники начали поспешно помогать ей расставлять и укреплять в укромных и удобных местах свечи. Зажигали их немедленно при помощи отрегулированного огонька, вылетающего из дула бластера.

Кто-то из охотников — Литта не поняла, Джарет или Леннарт, — окинул засиявшую гостиную профессиональным глазом и обобщил:

— Живой огонь — легче разглядеть "призраков". А при случае можно использовать в драке… Сколько они горят?

— Около трёх часов, — отозвалась девочка.

— Хорошо, — задумчиво сказал охотник.

Они снова стали перед дверью. Противник уже находился за ней. Люди чувствовали врага не только психическими выплесками враждебности от мутантов, но и ощутимым холодком по коже. В первых записях о непонятных сущностях Эрис это явление предложено называть романтическим выражением "дыхание смерти".

81.

Кто-то сначала легонько постучал, а потом подёргал ручку двери.

Напряжение чувственной волной промяло мышцы людей и отдалось в руках дрожью от "впрыснутого" адреналина.

Снова миг тишины.

От грохота множества тяжёлых предметов за дверью люди дёрнулись. Будто в коридоре вывалили кирпичи. Что там происходит?

Глухо затрещали доски из крепкого дерева. Звякнув, рухнул на пол ручной засов. От следующего удара дверь перекосилась и упала.

На пороге стояла Вирджиния. Она безразлично рассматривала свой окровавленный, разбитый до кости кулак. Она даже не успела переодеться — яркая чёрно-розовая птица, и кровь с ладони мгновенно впитывалась в тунику неотъемлемой частью абстрактного рисунка. Внезапно девушка качнулась и, ударившись о дверной косяк головой, бесформенной тряпкой сползла на пол.

Охотники не шевельнулись.

Прозрачная, мутнеющая, как туман, тень встала над обмякшей девушкой и перетекла-переступила её. Нагнулась в коридор и появилась уже с бластером — вот, что они уронили в коридоре… Вторая тень, третья… Тени перемещались быстро, и каждая имела устойчивую структуру — кем накормила их Вирджиния? — чтобы надёжно держать бластер за пластиковую рукоятку в едва угадываемых руках.

Двенадцатой стала Вирджиния. Поднялась она неуверенно. Кровь из треснувшей на виске кожи чёрными струйками заливала застывшую маску, в которую превратилось её лицо. От человека в ней оставалось только тело, которым командовал — точнее, управлял "холодный". Поэтому только она могла держать в руках меч. Мечи. Обоерукая, надо же.