Литжурнал «Бродячий заяц» № 4 «Terra Vетра»
Шрифт:
С высоты на землю и горькие поит травы.
• III •
Все слова — капризы
Чужих грамматик и древних истин,
Откровения горла, изгибы дрожащей воли,
Жарко дышащие пробелы памяти и бессонниц,
Каллиграфия речи, чернильное смысловое поле.
• IV •
Все останется так —
И значенья имен, и свобода дали,
Уводящей с собой за солнце, за день, за вечер…
От бессилия слов — молчания драгоценный камень.
Он бессмертен и неразрушим, неделим
•
Никита Брагин
Конь Блед
Вдруг, безмерно, беззаконно,
безотчётно и сурово
разнесётся топот конный
и разбудит… Полвторого,
за окном темно и снежно,
под ребром лохмотья боли,
и летит душа кромешно,
словно ветер в чисто поле…
Но куда ты, конь мой бледный,
ночью судной, тенью смутной
перескакиваешь бездны
безответно, безрассудно?
Или видишь гневным оком
полыхание пожара,
или слышишь счёт порокам
на пиру у Валтасара?
Или чувствуешь родную,
отлетающую в небо,
где Сидящий одесную
ей подаст вина и хлеба?
Нет, ни то, и ни другое, –
это слово на ладони,
это солнце за рекою,
где в росе играют кони,
это – стелется травою,
недосказанное пряча,
это рвётся ретивое,
то ли плясом, то ли плачем...
•
Владимир Моргачёв
И стала зримой вековая сила
..И стала зримой вековая сила,
И двинулась – мой город накреня...
О, шар земной!.. Так вот
как это было!
Так вот
как это было
до меня!..
Одно и то же происходит с нами,
Одни и те же звенья нам даны:
И это исчезающее пламя,
И эта ночь внезапной глубины.
И в час, когда земля уже остыла,
Является всё тот же лик зари...
О, вечный мир! Пускай всё это было, –
Ты для меня всё это повтори!
•
•
Къелла
Арфа ветров
В предзакатном Валимаре на ледовом горном пике,
К облакам взмывают шпили и хрусталь высоких стен:
Вознесенный волей Манвэ – ветра славного владыки –
В небесах парит бескрайних вечный замок Ильмарэн.
В высочайшем из чертогов молодым ветрам раздолье.
В светлых гулких коридорах не смолкают голоса,
Жар пустынь неся на крыльях, брызги ль океанской соли
Пролетают в сводах арки, что ведет в огромный зал.
В этом зале не смолкает песня дивной арфы Валар,
Что во славу Манвэ льется бесконечно – то ветра
Свищут в струнах, уходящих ввысь, теряясь в сводах зала,
Чтоб бесплотными перстами тронуть нити серебра.
Лишь на миг, а после прянуть снова в арку башни старой,
Из покоев королевских устремляясь на простор.
Но покуда есть движенье облаков над Валимаром
Не смолкает в Ильмарэне арфы звон и ветров хор!
•
•
Катерина Канаки
Стихи Ипатии
. . . . . . Стихи Ипатии, дочери Теона,
. . . . . . записанные тысячу шестьсот лет спустя.*
• 1 •
Отневолится, отзвенится,
отбушуют в груди шторма,
кто-то бросит в огонь страницу
ненаписанного письма,
из осколков, что были нами,
из растоптанной в пыль строки
только свет, точно редкий камень,
и поднимут ученики.
И о чём никогда не вспомнят – так о здешних тебе и мне,
о коротком ночном «сегодня» на истерзанной простыне,
о Венере над плантажами, о холодной струе вина,
о тревожной эпиталаме, доносящейся из окна.
Оттого мне всё больше любы эти веки, глаза и губы,
эти таинства смертных тел –
но у края их сна морского ждут на страже число и слово,
предначертанный мне удел;
оттого с каждым днём дороже тонкий шрам на горячей коже,
капля воска и кроха лжи –
и всё легче вставать с постели и раскладывать чертежи.
Так-то, друг. Не печаль, не зрелость, –
ритмы времени и прибой,
и глядящий мне в сердце Эрос –
не привычный тебе, иной.
Вот стоит он – длинноволосый
строгий мальчик, полынь и лён,
к бесконечной земле белёсой,
как к любимой, приговорён,
вот он гладит траву сухую,
вот ласкает щепоть золы...
И горьки его поцелуи,
и ладони его теплы.
•