Лия Кирсанова и диадема четырёх стихий
Шрифт:
– Добрый день студенты! Я буду вести у вас начертание. Итак, начертание – это способ создания определённых символов с помощью нанесения чернил на пергамент. Чернила изготавливаются из трав. Процесс не сложный, но трудоёмкий. Пергамент вы может брать в той комнате, – Аксен указал на дверь позади себя. – Чернила и пергамент можно купить и в городе.
Итак, на ваших столах есть Красные чернила и пергамент. Теперь берём кисть, и, НЕ ПРЕРЫВАЯ линию, рисуем символ, который я только что нарисовал.
В воздухе висел символ. Макнув кисточку в Красные чернила, я стала рисовать символ. Кривовато получилось. Милану пришлось несколько раз рисовать символ. Играющий комментатор подзабыл, что не нужно отрывать кисть от пергамента. В итоге: Милан испачкался чернилами, но символ нарисовал.
– Я смотрю, все готовы слушать дальше. Перед вами простой символ Подводного дыхания. С его помощью можно дышать час под водой.
– А более одного час? – спросил Варун.
– Более одного часа есть Большой символ Подводного дыхания. Этот символ позволяет находиться под водой шесть часов. Ты что-то ещё хотел спросить Варун?
– Да! Зачем чертить символ на пергаменте, когда можно активировать его сразу? Я так постоянно делаю!
– Элементарно Варун! Запомнить символ – это одно! – а вот отменить действие символа – совсем другое. Что я имею в виду: Чертя символ на пергаменте, вы запоминаете его, чертя в воздухе – активируете его. Перечеркнув символ, вы прекращаете действие его. Символ остаётся на пергаменте, и вы сможете спустя даже много лет! – активировать его. Символ будет помнить вас. Я вижу, что вы ничего не поняли. Ничего, со временем всё поймёте.
Варун вышел из аудитории с кучей символов. Казалось, если подуть на него, то он их уронит. Честно говоря, было желание воплотить сию мысль, но воздержалась. Аксен попросил меня остаться.
– Лиль, у меня к тебе просьба. Я знаю, что ты занимаешься дополнительно у Евгении Андреевны травничеством, и профессор Долиани тебе задаёт дополнительные задания. Мне нужно, чтобы ты начертила вот этот символ.
На картинке символ, которую академик выудил из ящика стола, пылал огнём. От него исходил жар. Я вытерла рукой пот со лба.
– Что это за символ? Почему я, а не Варун? У него получается лучше, – спросила я.
– Это символ Поиска предмета. И ты с этим справишься лучше, – заверил академик.
Я не стала спорить. Друзья ждали меня за дверью. Мы отправились к повару Афиногену. Занятий сегодня не было, но мы всё же решили заглянуть. Для Чуни пришлось приготовить тройной подарок.
Не успели мы войти, как Чуни бросился к нам. Афиноген тут же ласточкой нырнул под стол, дабы (как он выразился «чудовище!») его не достало.
– А что случилось? – спросил Свят, осматривая аудиторию.
Вышеупомянутое помещение превратилось в свалку. Сам Афиноген не спешил покидать убежище. Пёсик спокойно дожёвывал свой ужин. Чуни пододвинул лапой берцовую кость к себе, и моментально перекусил пополам.
– Пришли первокурсники. Табличку, что весит у входа, я сделал ярче! – чтобы КАЖДЫЙ видел! Нет! Этим троим острых ощущений захотелось! Они вошли, осмотрелись, и стали что-то искать. Чуни тут же их учуял, и кинулся к ним. Те начали голосить, как пятеро потерпевших, и носились по аудитории. Они так и смотались, но Чуни же помнил, что их было трое! Он отыскал меня, и принялся крушить всё вокруг. Увидав этот бардак, я только и успевал прятаться! Предложить чего-нибудь вкусненького я ему не мог! Некогда было!
Чуни улёгся спать. Его огромная туша грузно упала на пол, и весь мусор с обломками подпрыгнул на месте… и мы вместе со всем этим…
– Я рад, что вы ко мне заглянули и спасли меня.
Повар Афиноген кряхтя, вылез из-под стола. Он отряхнулся, и хлопнул в ладоши. Весь мусор, обломки начали склеиваться, вися в воздухе. Афиноген только указывал направление мебели. Ещё немного, и аудитория была чистой, будто здесь ничего и не происходило.
– Афиноген, мы хотели бы кое-что спросить, – замялся вдруг Милан.
– Да Милан? Я тебя слушаю.
Повар пытался что-то вытащить из-под Чуни, но работа оказалась непосильной.
– Тебе что-нибудь известно о диадеме четырёх стихий?
Афиноген что-то выронил. Судя по звуку – блюдце.
– А… э… с какой целью интересуетесь? – заикаясь, поинтересовался он.
– Я слышал, что она пропала из мира анимашей. В чём её ценность?
– Подслушивал разговор преподавателей? – прищурился повар. – Что ж, думаю, вреда не будет. Только обещайте, что не будете искать её!
Переглянувшись друг с другом – мы кивнули. Афиноген заставил нас поклясться вслух.
– Диадема четырёх стихий – один из сильных артефактов. Вам уже приходилось слышать о лесах Потерянного берега? Так вот! Эта диадема из этих лесов! Её название говорит за себя. Чётыре стихии: огонь, земля, воздух и вода. Все они заключены в этой диадеме! – Афиноген вытащил из-под морды Чуни чей-то ботинок. – Диадема обладает чудовищной силой и горе всем, кто встанет у неё на пути!
– Я помню! Не надо повторять Афиноген! – умоляюще попросил Аристарзис.
Я завела руку за спину, дабы тёмный маг успокоился, но он и не думал.
– Хорошо, что напомнил о себе Аристарзис! – повернулся ко мне повар. – И ведь потянуло тебя за Той-которую-страшатся!
– И оставить диадему? Ага, мечтай! Я честно отобрал её у Лауры!
Мебель, стены пошатнулись. Имя тёмной волшебницы старались не произносить вслух.
– Подумаешь, небольшой пожар устроил! А вот, если бы эта диадема так и осталась у Лауры…
– Ладно! Не начинай, я понял! – перебил его повар Афиноген. – Диадему отправили в мир анимашей. Говорят, что в том месте, где сейчас диадема, полно сокровищ. Знаю одно: если диадема действительно пропала…