Лия Кирсанова и лира Потерянного берега
Шрифт:
Кстати, та пьянка не закончилась в субботу! Продолжалась до четвёртого ноября.
– Какой-то праздник, – пожал плечами дядя, – что-то связанно с нашей родиной…
М-да, дожились… Я сделала вид, что День народного единства, – и есть «Какой-то праздник, связанный с нашей родиной». Я даже не спрашивала, а он меня усадил на диван, и давай загонять! Сбежала я, спустя десять минут. Кому он там дальше втирал, я не в курсе. Угу, в Новый год бы такого не произошло… О, нет! Впереди Старый Новый год! Это же они гудеть будут пол января! Да я повешусь!.. Нет, не стоит. А то моим родственничкам будет двойной праздник. Угу, особенно Линка обрадуется. К тому же праздники – большая радость. Меня никто не будет трогать, кричать, и ругать…
Открою одну тайну. Сегодня утром, часиков в восемь утра, тётя Анфиса жаловалась дяде Сергею, что её работники получили весьма неплохую зарплату. Оказалось, что месяц назад… или полтора… неважно, тётя Анфиса отдала свои бухгалтерские бумаги секретарю. Та ей, спустя два дня, отдала готовые документы. Тётя прочла их, похвалила секретаря, и передала документы в бухгалтерию.
– Что-то я не помню, чтобы я им повышала зарплату…
Тётя Анфиса добавила, что работники её благодарили весь день…
Шла я по улицам, заполненными людьми. Так необычно всё в этот вечер… В центре города устанавливали ёлку. Как у них – у рабочих – получается! Я невольно загляделась на эту красоту. На ёлку вешали игрушки и гирлянды.
Время катилось к вечеру. В квартиру я зашла бесшумно. В принципе, можно было и шумно зайти. Юркнула я в кладовую. Как хорошо, никто не трогает, не мучает. Уроков не задали, а потому я села за книжку.
* * *
Жизнь – суровая штука. В этом я убедилась и сегодня. Пол января мучений! Гудели через день. А я половину зимнего месяца куковала в кладовой. Высунешь голову наружу, там такое амбре стоит, аж глаза жрёт! Во время затишья, я набиралась мужества, выползая на поиски чего-нибудь съестного…
После Старого Нового года, Ларины стали входить в колею. Дядя Сергей тут же слинял на встречу с каким-то поставщиком, тётя Анфиса уехала за продуктами, а Линка тусовалась с Катькой Сносовой, у Лиды Ковшиковой.
Странный треск послышался в комнате Линки. Я сначала не обратила внимания, потом треск повторился ещё раз и ещё раз. Обеспокоившись, я осторожно заглянула в её комнату. По ней бегало зелёное, ушастое существо. Оно было небольшого роста, одетое в рваную рубаху.
Почему-то я его не боялась, наоборот, было интересно! Ушастый что-то искал, и, похоже, ему было по-барабану, что за ним кто-то наблюдает…
– Да-х, гдыже оно?
– Ты кто такой? – поинтересовалась я.
– Куды етно спрятали? – игнорируя меня, продолжил устраивать он бардак.
– Эй, ушастый!
Тот побросал всё, что было в его ручищах. Они у него были длинными. Пальцы тонкие, и ногти острые.
– Да-да, ты! – не отставала я.
– А? Ты мя видать?! Анимаш мя зреть?
– Ты не ругайся…
– Ага! Воть ты хдеть! А ну отдавать моя, что у тя!
Его зенки засветились яркими красными огоньками. Ушастый двинулся на меня. Под руку мне попалась сковородка. Каким вот только образом… Выяснилось, что самым обычным: Старый Новый год недавно справляли, вот и кухонная утварь валяется по всему дому. Домработницы ещё и не было.
Зеленокожий попытался броситься на меня, но встретился со сковородкой. Он отлетел, собрав ковёр и паркет. А я вошла в раж. Тот попытался ещё раз напасть, списав первую попытку, на неудачу. Я и второй раз не промахнулась.
– Вай! – вякнул ушастый. – Меня побить анимаш! Нить так не могло бить!
– Что ты здесь забыл?! – подходя к нему ближе, спросила я.
Страшно, но со сковородкой в руке чувствуешь себя защищённой. Коротышка, увидав в моей руке опасный предмет, поспешил покинуть квартиру через окно.
Что же он искал? Явно не чай… Щёлкнул замок. Ой, пора уносить ноги! Я вместе со сковородкой, нырнула в кладовую. Я опасалась, что пришёл дядя Сергей, но нет. Пришла домработница. А она как увидала бардак… Комментарии излишни… Скажу только, что она ругалась, но усердно приводила квартиру Лариных в порядок.
– Ну, Сергей Анатольевич! Я вам ТАКОЙ счёт предъявлю!
Предъявила! Дядя Сергей ругался, говорил, что паркет они не трогали. Когда же домработница ушла, дядя обронил:
– Неужели мы паркетом закусывали?
Я уткнулась в подушку, стараясь не выдавать себя. Мне ещё повезло! Носу я не казала до утра. Собственно меня и не искали. Линка решила заночевать у своих подружек, а это означает, что меня ночью никто беспокоить не будет…
* * *
Весна – прекрасное время года! Теплеет, поют птицы, снег тает. Лучи солнца заглядывают в окна домов, пробуждая жителей. Свежий воздух гулял по лоджии. Да-да, меня снова туда переселили! Сейчас каникулы, а потому я сидела на полу лоджии, и рассматривала лиру.
Инструмент – единственное, что у меня осталось от родителей. Порой мне кажется, когда я касаюсь её струн, то касаюсь родителей. Лира светится в темноте жёлтым светом. Я провела пальцами по струнам инструмента. Они отозвались приятными звуками. Я нащупала тряпочку, и принялась начищать лиру. С боку была надпись: «Лира Потерянного берега». Она не была нацарапана… похоже, что надпись выдавлена. Хотелось бы знать, что обозначает эта надпись? Лира – название инструмента, а «Потерянный берег»? Помимо песни… может – это место, где её сделали? Пока неясно. Интересно, а кто были мои родители? Как они выглядели? Я лелею надежду, что они живы… Я понимаю, что Ларины хотели поиздеваться надо мной. И это у них получилось…
Я провела рукой по надписи. На миг мне показалось, что я ощутила тепло. Провела ещё раз, тоже самое.
– Эх, как хочется свободы! – проведя по струнам ещё раз, выдохнула я.
Прошла неделя. Каникулы кончались, и вот мы снова в школе. Первым уроком была физкультура. Вместо того чтобы спокойно заниматься, я подралась с Лидкой Ковшиковой.
– Ты первая начала! – огрызнулась я.
– Да тебя надо в психушку упрятать! – вопила она.
Не фиг было надо мной издеваться! Я раз предупредила – два предупредила… на третий раз, я уже ввязалась в драку. А то моду взяла: как физкультура, так издёвкой занимается!