Лоцман и Берегиня

Гордеева Евгения Александровна

— Доверяем. Но… — Леший задумался.

В комнате повисла напряжённая тишина. Мы с Андреем явно почувствовали свою чужеродность. Вот вроде все нам рады были, встречали, угощали, помогали… Значит и полкан следил за моим путешествием в кусты! А Рыська? Я почувствовала, как ярость поднимается из недр моей души, и не выдержала.

— Ну и зачем вы пускаете людей в свой мир? Экскурсии эти, а потом контролируете каждый их шаг? Чего вы боитесь?

— Не серчай, Варвара. Всему есть своё объяснение, — попытался успокоить меня леший.

— Ну, так объясните! — вулкан был готов вырваться наружу.

— Хорошо! Слушайте… — Леший обвёл всех усталым взглядом и начал свой рассказ.

Давным-давно,

когда люди жили в пещерах или землянках и поклонялись силам природы, мы жили с ними в одном пространстве. Наше существование не удивляло людей, мы были единым целым. Со временем люди становились умнее и опытнее. Они стали жить в домах, занялись земледелием и скотоводством. Но и в это время у них нашлось место для нас, и в домах, и за их пределами. Мы тоже осваивали новые профессии — домовой, банник, овинник… Но жизнь не стоит на месте. Люди добивались всё новых и новых успехов. Мы, как могли, помогали им. Но люди стали забывать про нас. Некоторые из наших стали пакостить по мелкому неблагодарным людям. Начался разлад. Наши миры стали расслаиваться. Наконец настал момент, когда наше существование стало у людей под запретом. Наши пространства полностью разделились. Теперь их связывают только энергетические врата. Часть наших живут в вашем пространстве, также как и люди живут у нас. Это грустно. Мы, существа из единого пространства, теперь живём оторвано друг от друга. Это — как семья, когда дети вырастают и уходят из родительского дома и долго не видятся друг с другом. Самое смешное, что мы знаем о вашем существовании, а вы о нас забыли.

— Как же забыли! А сказки? — попыталась реабилитироваться я.

— Знать наверняка — это же другое. А самое главное, у врат должны быть стражники — обережники.

— Это как Пересвет и Илья?

— Да. Пересвет, Илья и другие богатыри…

— Богатыри? — удивился Андрей.

— Да, они все богатыри, только разного возраста, — пояснил Дуплянский, — кто постарше, кто помоложе… Вот они встречают гостей и охраняют эту сторону врат. Люди — обережники охраняют их с той стороны.

— Все, кто приходит из мира людей — обережники?

— Нет. Только немногие. И мы не знаем до поры до времени, кто из пришедших — обережь! Вот и устраиваем им экскурсии. При контакте с нашим миром проявляется сущность обережника.

— А кто из пришедших вчера — обережник? — спросила я.

— Ни кто. Обережник, когда это устанавливается, не проходит инструкцию. Он уже свой.

— А в чём тогда смысл инструкции?

— Люди, делая выбор памяти, сами интуитивно определяют свою сопричастность с нашим пространством.

— А как же Кривопузько? Он девяносто девять раз выбирал стирку! — вспомнила я дядьку в пижаме.

— На сотый раз портал закроется, а до этого есть надежда, что другой член его семьи станет обережью или будет с нами сотрудничать.

— Как Рада? — догадалась я.

— Да. И Прозоров, и многие другие. Они люди творческие, у них склад ума не отрицает потустороннее.

— А зачем нужна Жанет? — Андрей вспомнил неприятную мадмуазель. — Не к ночи помянута!

— Это наша беда! — сокрушённо вздохнул леший. — Она живёт в квартире, в которой жила её двоюродная тётка Жаклин. Жаклин была великолепным парикмахером. У нас женщины с такими причёсками ходили! Русалки особенно щеголяли. Как Жанна узнала о проходе? Жаклин что ли проговорилась. Ходит на экскурсию, а потом — воспоминания о сновидении и точка! Развлечение нашла!

— Надо её врата давно заблокировать! — встрял Семён. — Надоела, хуже горькой редьки!

— А как можно заблокировать врата? — поинтересовалась я.

— Сдвинуть энергетический поток и всё. Она же, наверняка, просто точку прохода знает, а сам поток не видит.

— А как можно видеть поток? — заинтересовалась я, вспомнив, что Андрей даже свой створ не знает.

— Белые, полупрозрачные шары, проносящиеся вертикально вверх, — пояснил леший.

Я видела эти шары, боковым зрением. Прямым взглядом я их не вижу. И я знаю, где точка прохода в моей квартире! Практически у правой стороны дверного проёма. Я как раз там и застыла, читая сообщение на сотовом. И не глюки это, а объективная реальность.

— Если у меня в двери есть проход, то почему я до этого ни разу не попадал сюда? — разговорился Андрей. — Или я был и выбирал стирку?

— Ты первый раз, — обрадовал его Семён.

— А пройти не мог, — пояснил далее леший, — потому что через дверь ходят, а не стоят. Вот ты часто просто так стоишь в дверном проёме?

— Нет. Но, некоторые турник устраивают, и висят там долго, — рассказал Андрей о привычках людей.

— Проход, обычно не по центру располагается. А когда болтаешься, в поток не попадёшь, — пояснил леший. — Вот посмотрим, как ты обратно уходить будешь! Твой створ так и неизвестен!

— Так может, известны хозяева других створов, — догадалась я, — значит, их можно в расчёт не брать!

— Не все створы действуют. В ваших вратах из ста створов всего десять задействованы, остальные нерабочие.

Я замолчала, переваривая информацию.

— Давайте-ка на боковую. Я уже всем постелила, — в комнату вошла Полина.

Мы и не заметили, как она покинула нас. Гости и хозяева разбрелись по местам ночлега.

Пробуждение было долгим. Сначала на задворках сознания поселился крик петуха, потом женский голос уговаривал Шехерезаду не упрямиться и идти в стадо, потом стучало и гремело, и, в довершении всего, мне что-то упало на живот. На какое-то время я снова провалилась в глубокий сон. Мне приснилась СТИРКА. Я решила выстирать ковёр, наполовину засунула его в стиральную машинку и запустила её. Машинка заурчала, а не засунутый конец ковра вращался вместе с барабаном, задевая уголком меня по щеке. Потом ковёр лизнул меня и стал перебирать лапками у меня на груди. Откуда у ковра лапки? Я открыла глаза. Дымчатая кошечка сидела на моей груди и смотрела мне в глаза.

— Мяу! — хрипло сообщила мне она.

— Встаю, встаю! — я сладко потянулась и села в кровати.

Кошечка мягко спрыгнула на пол, оглянулась на меня, ещё раз мяукнула и, победоносно задрав хвост, потрусила из комнаты. Я уже совсем собралась вставать, но мой взгляд остановился на сказочной обуви, торжественно выставленной на подоконнике. Мои скороходы! Мягкие, лёгкие, удобные… Я вскочила, стараясь быстрее убрать с подоконника предметы неуважения к гостеприимной хозяйке. Сапоги, конечно, царские, но водружать их на подоконник! Когда компрометирующее обстоятельство было ликвидировано, я постаралась придать своему лицу безмятежное выражение, и отправилась умываться. Поздоровалась с хозяйкой и вышла на улицу. По двору разгуливал красавец козёл с такими великолепными рогами, что я не решалась приступать к умыванию.

— Полина, а козёл у вас бодучий?

— Касым? Сейчас я его уведу, — Полина вышла во двор. — Теперь можешь пастись, — обратилась она к козлу. Тот радостно удалился за дом.

— А почему Касым? И кто такая Шехерезада?

— Воспитанница наша, Людмила, арабских сказок начиталась. Всю скотину по сказкам назвала: корова — Шехерезада, козёл — Касым, коза — Зейнап, кошка — Будур. Проказница!

— Да уж! Корова — Шехерезада! — повеселела я.

Омовение колодезной водой прогнало остатки сна и, совсем уже бодрой, я была готова к новым подвигам. Из дома вышел заспанный Андрей, об его ногу тёрлась серая кошечка.