Лоцман. Власть шпаги

Посняков Андрей

– Медь? В крицах?

– Медь. В крицах, – понизив голос, согласно кивнул начальник стражи.

Что ж, все стало ясненько. Не иначе, как сей бравый капитан намеревался толкать медные крицы в Тихвин, минуя таможню. Ну, в Ниене-то – его право, а вот на посаде…

– Не выйдет на посаде тихвинском ничего, – подумав, честно предупредил Бутурлин. – Вряд ли с важней сговоримся. За таможенной-то избой сам архимандрит, отец Иосиф, присматривает. А он на посаде – главный! Ибо посад-то Большому монастырю принадлежит и все подати платит.

– А

зачем нам архимандрит? – собеседник тихонько засмеялся. Его широкое, похожее на вареную брюкву, лицо приобрело такое хитроватое и вместе с тем нарочито простодушное выражение, какое обычно бывает у цыган, когда они впаривают доверчивому покупателю какую-нибудь полудохлую лошадь.

– А как же без него-то? – резонно вопросил Никита Петрович. – Там, знаешь – не тут.

– Не-ет, гере лоцман, – швед покачал головой и прищурился. – Мы люди маленькие, нам архимандрит не нужен. А нужен такой же маленький человек… какой-нибудь капитан с таможни.

– Капитан – вряд ли, – задумался Бутурлин. – Скорее уж, дьяк или монастырский служитель. Все равно – с монастырем дело иметь. Настоятеля уж никак не минуешь.

Йохан сделал удивленное лицо:

– И что? Этот самый служитель не захочет сделать свой маленький гешефт?

– Служитель – вряд ли, он же монах, а монаху ничего мирского не надобно.

– Ах да, да, – скривясь, словно от зубной боли, швед закусил губу. – Забыл – вы ж ортодоксы. Монахи, брр… А что, кроме монахов на таможне совсем никого?

– Почему никого? Говорю ж – дьяк с подьячим для записей да пара стрельцов для охраны.

Чем дальше шла речь, тем откровенней задумывался молодой лоцман. Больно уж нужны были деньги, особенно – в свете последних событий. Да, дело опасное: попадешься – не пожалеют. С другой стороны – на войне-то куда как опаснее, правда там та опасность, что как-то бодрит, а вот здесь… здесь совсем другое. Но вот отказываться нельзя, Бутурлин сие нутром чувствовал! Шутка ли – капитан городской стражи. Такими знакомствами не разбрасываются. Сгодится еще гере Фельтског, ох как сгодится!

Да, родину свою, царство-государство Российское, Бутурлин любил, как же без этого? Любил, уважал и почитал государя, однако же при всем при том понимал – без денег он никто и звать его никак! Да и мало ли, что там со знакомства этого еще выйдет-сладится?

– Стрельцы… Это мушкетеры, да? – натянуто уточнил собеседник.

Никита кивнул:

– Ну да, так. Вот средь них-то и можно… Знаю я одного.

– О! – Йохан резко повеселел и, хлопнув в ладоши, подозвал служку. – Вот это – другое дело, друг! Так решим вопрос?

– Да порешаем, – махнул рукой молодой человек. – И это… надо бы денежный вопрос обсудить.

– Обсудим, обсудим, – капитан радостно потрепал собеседника по плечу. – Ну, за это еще пива!

– Ага. Выпьем, чего уж!

Вообще-то, в «Соборном уложении» царя Алексея Михайлович сие, складывающееся прямо на глазах, дело квалифицировалось вполне

однозначно – как преступление против государя. Однако же государь далеко, а жить бедному помещику на что-то надо. Опять же – даст Бог и свадьба скоро.

– Йохан, ты что-нибудь знаешь о купце Готлибе Шнайдере?

– Это тот, что с улицы Медников?

– Да, он, – Бутурлин отрывисто кивнул. – Говорят, дела его не очень…

– Дела-то у герра Шнайдера и впрямь так себе…

Капитан не договорил, помешал какой-то здоровущий детина в расстегнутом темно-зеленом кафтане, проходивший мимо и вдруг зацепивший стол. Да так, что все – и недоеденная яичница, и кружки с пивом полетели на пол!

– Э! – поднимаясь, грозно нахмурился Йохан. – Ты что это устроил, каналья?

– От канальи слышу!

Резво повернувшись, детина вмиг выхватил шпагу и тут же нанес удар… почему-то целя в Бутурлина.

Никита Петрович мгновенно увернулся и вскочил на ноги, отбросив тяжелый табурет под ноги нападающему пьянице. Впрочем, нет, не таким уж тот был и пьяным. Холодные глаза на бесстрастном лице убийцы смотрели вполне трезво. Квадратный подбородок, вислый, похожий на перезрелый баклажан, нос – физиономия та еще! Увидишь – запомнишь, а уж ежели во сне привидится…

Шпага Бутурлина птицей вылетела из ножен. Разворот – удар. Звон! Клинки скрестились… один раз, второй… пятый… Никита машинально выставил ноги, как учили: правая стопа – в сторону оппонента, левая – под прямым углом. Удобная для атаки стойка. Что ж – в атаку! Удар «от плеча» – получи! Теперь – тут же – «от локтя»! Удар! Удар! Клинок сверкнул, словно молния… Еще немного и…

И тут вдруг лоцман почувствовал, что соперник ведет себя как-то не так! Словно бы совсем не собирается убивать, а только лишь отражает удары. Культивируемое в дестрезе «чувство такта» не подвело русского дворянина! Никита Петрович ясно ощутил – здесь все словно бы понарошку, словно в игре… Почему?

Что ж… Удар! Обводка… Захват… Теперь – резко вверх… Выбитая из рук шпага забияки, пролетев нал столом, со звоном упала на пол. Видя такое дело, нападавший резко отпрыгнул в сторону и, оттолкнув служку, опрометью бросился прочь. Все произошло быстро, так что поначалу никто ничего не понял. С чего началась ссора, да и была ли?

– Лови его! Держи! – выхватывая клинок, запоздало закричал капитан.

Он же и выбежал первым на улицу, за ним подался Бутурлин и прочие зеваки. Куда там! Нападавшего уже и след простыл.

– Ловок, каналья, – убирая шпагу в ножны, гере Фельтског смачно сплюнул на мостовую. – Ничего. В следующий раз попадется. Я уж его запомнил, ага. Встречу – не уйдет. Ты-то как, друг? Не ранен?

– Да нет, – Никита Петрович повел плечом и неожиданно улыбнулся. – Ну, что, еще пива, что ли?

– А запросто! – улыбнулся в ответ швед. – Пиво – оно ведь никогда не помешает, верно? Особенно здесь, в «Тре крунер». Заметил, какое здесь пиво?