Лодка на аллеях парка
Шрифт:
Можно назвать еще одного мыслителя, внесшего, по крайней мере косвенно, значительный вклад в новую науку, — это Карл Маркс (1818-1883). Сам он никогда не пытался создать какое-либо «учение о социальном», и в его работах очень немного ссылок на социологов тех лет. Но когда после его смерти многие крупные рабочие партии, и в первую очередь немецкая социал-демократическая партия, начали опираться на его теории, Маркс стал объектом внимания огромного количества современных социологов. Дюркгейм неоднократно выступал с циклами лекций о социализме; Вебер оспаривал правомерность «экономического толкования истории», а Парето пытался представить Маркса «говорливым, ненаучным моралистом». После этой первой встречи с Марксом процесс приостановился до 60-х годов нашего столетия, пока социологи вновь не заинтересовались его теориями.
Классиками в этой области стали Дюркгейм и Вебер, которых можно считать основоположниками современной социологии. Дюркгейм; уже в юности сосредоточился на создании полноправной науки об обществе, и Исходным положением он считал независимость общества
Вебер, занимавшийся также историей и политэкономией, испытал на себе сильное влияние дискуссии о возможности получения объективного знания в исторической науке и перенес анализ многих обсуждавшихся проблем в социологию. В ходе этих споров дебатировалось, в частности, существование объективных законов исторического развития и то, насколько реально люди могут судить об иных исторических эпохах и культурах. Для Вебера социология была наукой о «социальных действиях», т.е. о действиях, совершаемых людьми по отношению друг к другу. Согласно Веберу, проблема заключалась не только в отыскании объективных законов, по которым функционирует общество, но и в попытке попять роли людей, действующих в соответствии с их собственными культурными понятиями. Вебер не отрицал существование социальных институтов в обществе, но он настаивал на том, что они должны пониматься как выражение (проявление) человеческих действий и поступков. Все коллективные и институционализированные образования, такие, как «класс», «государство» или «рынок», в конечном счете должны сводиться к объяснимым действиям индивидов. Социология Вебера, таким образом, весьма близка к «идеальному типу» общества, представленного в образе моря с кораблями и лодками.
Дюркгейма и Вебера можно считать представителями двух доминирующих течений новой науки. Даже если представить, что оба они изучали «лодки на аллеях парка», делали они это не только с разных точек зрения, но даже с разными намерениями. по Дюркгейму, новая наука в первую очередь должна быть общественно полезной. Если бы это было не так, она не имела бы права на существование, полагал Дюркгейм. Вебер же считал, что наука не может быть ничем иным, кроме как одним из множества возможных истолкований действительности, и поэтому к ней нельзя предъявлять требование абсолютной правоты. Ученый должен стремиться к пониманию культурного смысла разнообразных общественных феноменов, и было бы наивно верить, что с помощью науки можно сформулировать некие принципы, приносящие конкретную пользу обществу. Между этими двумя точками зрения на предмет социологии имеются существенные различия в подходах к пониманию общества и к возможности получения объективных знаний о нем. Мы подробнее затронем эту проблему в следующей главе.
И «парковая социология» Дюркгейма, и «социология моря» Вебера были признаны и получили дальнейшее развитие в рамках новой науки. Модель Дюркгейма особенно распространилась в родственных дисциплинах, таких, как социальная антропология и языкознание, а позднее стала основой «структурализма» — одного из важнейших направлений в комплексе наук о человеке и обществе XX века. Отправная точка модели Вебера, в сочетании с близкими философскими и методологическими течениями, также приобрела огромное значение, прежде всего в западноевропейской социологии. Предпринимались и попытки «перекинуть мост» между методами Дюркгейма и Вебера. Одним из первых попытался это сделать американский социолог Толкотт Парсонс (1902-1979)' со своей комбинацией «структурного функционализма» и «теории действия», оказавшей доминирующее влияние на целое поколение обществоведов, особенно американских, хотя оно было велико и в Европе.
В Швеции развитие социологии, как и многих других наук, проходило с некоторым запозданием. В XIX веке здесь также ставились «социальные вопросы», в частности, Эриком Густавом Гейером, а политэконом Густав Стеффен организовал в 1902 году в Гётеборгском университете при своей кафедре профессуру по социологии. В 30-е годы нынешнего столетия проводились многие важные исследования (например, «Кризис изучения населения» Альвы и Гуннара Мюрдаль, 1934), в которых использовались социологические теории и методы. Приблизительно в это же время проводились первые социологические семинары в Лунде, примеру которого вскоре последовал Стокгольм. В 1947 году в Стокгольме учреждается первая чисто социологическая кафедра под руководством Торгню Сегешстедта. Не прошло и полувека, как остальные университеты тоже пошли по этому пути.
Вначале шведская социология находилась под сильным воздействием американской, где помимо общих идей Парсонса доминировала методологическая направленность исследований. Заниматься социологией означало собирать как можно больше «объективных фактов», обрабатывая их с помощью «социологических методов». В первые годы количество студентов было довольно незначительным, но в связи со «студенческими мятежами» 1968 года выпуски по этой профессии увеличивались лавинообразно. Социология в те годы стала модной темой. Например, в весеннем семестре 1969 года в Социологическом институте Гётеборга насчитывалось более 2000 студентов — для сравнения скажу, что сейчас их количество составляет лишь около 200. В других университетах наблюдалась схожая картина. Вновь пробудилась марксистская социология, но и прочие западноевропейские школы, такие, как феноменология, герменевтика и экзистенциальная социология, также находились на подъеме. Между различными социологическими направлениями бушевали настоящие штормы дебатов. «Объективная социология-строгих-данных» подвергалась резкой критике, а «структурный функционализм» Парсонса многими рассматривался как консервативный. Некоторые считали, что социология прежде всего должна быть ориентирована на индивида, другие — что отдельный индивид вообще должен быть исключен из рассмотрения. Резкое пробуждение марксизма привело к тому, что социология приобрела репутацию науки социальных переворотов, а дополнительную подпитку дала группа социологов, изучавшая нарождавшуюся «демократию предприятия» во время большой шахтерской забастовки на Кирунском разломе зимой 1969 года.
Начиная с середины 70-х годов, все стало возвращаться в норму. Снизилось количество студентов, регламентация направлений специализации упорядочила предмет, а исследовательские работы вновь стали появляться в печати. Одновременно развивалась так называемая «конкретно-прикладная социология» с достаточно узкой специализацией, например социология рынка труда, социология жилища, социология свободного времени, социология миграции, социология организаций и т.п. В результате большой дискуссии 70-х годов выработался более широкий взгляд на различные направления и традиции. Мало кто отстаивает в настоящее время абсолютное превосходство какого-то направления над остальными, чаще берут, как кто-то выразился, «всего понемногу, как на шведском столе». При этом можно отметить возросший интерес к области, изучающей происхождение науки и научного знания, а также роль науки в обществе. Можно даже, наверное, сказать, что усиление интереса к социологии науки и познания, к теории науки в известной степени связано с реакцией на «штормовые годы» чересчур завышенных требований к социологическим знаниям. Многие социологи теперь очень скромно оценивают свою роль и назначение в обществе.
Пройденный социологией путь развития, от исследований пионеров этой науки, через работы классиков и институционализацию к статусу признанной академической дисциплины, связан, разумеется, с глубинными изменениями, происходившими в индустриальном обществе. Начиная с раннего периода революционного зарождения нового общества, через капиталистическую индустриализацию к современному «постиндустриализму», или «позднему капитализму», изменилось большинство общественных отношений — связанные с этим проблемы также изучает социология. Кстати, можно отметить, что эта наука глубоко связана именно с индустриальным обществом, его возникновением и развитием. По выражению шведского социолога Йорана Тербурна, это наука «периода двух революций — буржуазной и пролетарской». Изменениям в рамках этого периода, к примеру, возросшему с 30-х годов значению государства и общественного сектора, соответствовали сдвиги, происшедшие в различных областях социологии. Кроме того, эта наука быстро стала находить применение во все более «неакадемических» сферах. Помимо изучения конкретных государственных проблем, социология в перспективе может применяться в управлении рынком, при создании разнообразных новых организаций, прежде всего в промышленности, как это было, к примеру, при «демократизации предприятий», а также при исследованиях взаимоотношений различных групп населения. Социология всегда имела склонность к «всеядности», и сегодня эта особенность заметна как никогда. По словам ректора одного учебного заведения, «теперь нет времени заниматься переливанием из пустого в порожнее, ведь все больше в почете эффективность и рациональные мероприятия по планированию». Научное содержание социологии проявляется не только при изучении изменений, происходящих в обществе, важным является и отношение к применению социологических знаний. Социологию можно также рассматривать как выражение различных общественных отношений хотя бы потому, что она их изучает, т.е. социология всегда присутствует внутри общества. В сущности, можно представить социологию как саморефлексию и самопознание (возможно, неосознанное) западного индустриального общества.
4. Является ли социология наукой
Несколько лет назад один известный бывший парламентарий защищал диссертацию по социологии, где речь шла о шведском риксдаге. Работа базировалась на мемуарах тех лет. Оппонент, профессор социологии, пытался «провалить» диссертацию, назвав ее «скандалом» и «глумлением над социологией как наукой». Несмотря на это, диссертация была защищена, хотя и с минимально возможным перевесом голосов. Бывали и другие случаи, связанные со спорами вокруг защиты диссертаций по социологии, даже попадавшие в ежедневную прессу. Камнем преткновения в этих спорах зачастую являлся вопрос о том, какие требования по точности и логической строгости можно и должно предъявлять к социологическим исследованиям и анализам. Проблема не нова. Она и в самом деле является одной из вызывающих наибольшие споры в рамках данного предмета. С момента своего возникновения социология основывается на разного рода попытках поставить исследование общества на добротную научную основу. И Дюркгейм, и Вебер (и многие другие) немало поработали, чтобы узаконить социологию как науку, хотя они и расходились в вопросе о том, что именно следует считать наукой об обществе.