Логика выбора
Шрифт:
– Герг Год, старший соратник! – доложил он.
– Докладывайте по порядку и подробно!
– Нам сообщили, что в поселке появились странные люди, – сказал атлет. – В это время там вообще нет приезжих – ни отдыхающих, ни рыбаков. А тут сразу несколько человек. Мы выехали и стали разбираться. Оказалось, что приезжих четверо. Но один пробыл в поселке только несколько часов. Другие – почти сутки.
– Как они прибыли?
– Первый приехал на автобусе и остановился в частном пансионе у одной вдовы, не замеченной в неблаговидных делах. Глостер Чи, торговец картинами, у него свой магазинчик в Стакке. Фото
Стротер Нон рассматривал, как этот негодяй Глостер Чи опрокидывает в себя стопку браски. «И почему Специальное Бюро не объявило его в розыск?» – с досадой думал он.
– Двое приехали на машинах – один вечером и открыто, а второй рано утром тайно – он спрятал машину в ущелье на въезде в поселок. Остановились оба в гостинице, разговорились, познакомились, прямо-таки дружба завязалась. Хотя у меня сложилось впечатление, что они уже были знакомы…
– Почему?
– Не знаю. Интуиция. Их фотографии под номерами два и три. На второй вроде бы Администратор первой категории Чартер Сон, но я сомневаюсь. Это слишком невероятно, чтобы гражданин столь высокого уровня один и без охраны приезжал в захолустный рыбацкий поселок, останавливался в запущенном отеле и…
– Свои раздумья оставь при себе. Меня интересуют факты.
– На третьем фото – дознаватель Тайного департамента Золтан Зупп…
«Да, вот они радостно встречаются, обнимаются, вот пьют и закусывают… И оказывается, что негодяй Глостер Чи и наглец Золтан Зупп близко связаны с Администратором первой категории Чартером Соном… Может, поэтому Глостера Чи и не объявили в розыск, а Золтану Зуппу сходят с рук все его выходки».
Начальник Тайной полиции оторвался от фотографий.
– Излагай дальше!
– Все трое встретили на берегу четвертого соучастника, личность которого не установлена…
Стротер Нон закашлялся.
– Осторожней употребляй обвинительные термины!
Докладчик осекся.
– Все трое встретили на берегу четвертого и проследовали в таверну «Морской дьявол».
– Откуда взялся четвертый?
– Ниоткуда. Только что его не было, и вдруг появился прямо у воды…
– Может, вынырнул?
– Может, но поскольку одежда на нем была сухой, то маловероятно. Его фото помечено цифрой «четыре».
Начальник полиции рассмотрел фотографию. Нет, этот фигурант был ему незнаком.
– Ладно, что они делали в таверне?
– Ели и пили.
– Это точно?
– Да. Мы проверили и зашли туда выпить браски. Точнее, имитировать ее выпивание. Все четверо ели и пили.
– О чем они говорили?
Герг Год переступил с ноги на ногу.
– Они молчали, старший соратник.
– А потом?
– Первым вышел четвертый. Он сделал несколько шагов и исчез…
– Что значит «исчез»?
– В прямом смысле. Как будто растворился в воздухе.
– А остальные?
– Продолжали пить и есть, потом вернулись за своими вещами и разъехались на машинах. Мы вывели их за пределы района, и в связи с тем, что личности установлены, прекратили наблюдение.
– Какие показания дали хозяева заведений, где они жили и обедали?
– Ничего особенного. А хозяин «Морского дьявола» и его дочь вовсе не помнили о том, что у них были гости.
– Это все?
– Все, старший соратник!
– Свободен!
Стротер Нон откинулся на спинку стула
– Золтан Зупп явился на службу? – спросил он у молчаливого и неподвижного, как статуя, адъютанта.
– Нет, старший соратник. Ведь сегодня День Свободного Народа!
– Установите местонахождение всех четверых и мне доложите!
Адъютант хотел спросить, как он сможет отыскать четвертого, личность которого неизвестна, но, взглянув на каменное лицо начальника, решил этого не делать и ограничился обычным в таких случаях ответом:
– Есть!
День Свободного Народа отмечался широко и с размахом. На его проведение не жалели ни средств, ни времени, ни ресурсов. С самого раннего утра на улицах гремела музыка, слышались смех, пение, произносились рифмованные речевки. На десятках специальных площадок проходили митинги, на которых выступали руководители районов и активисты, по главным магистралям двигались праздничные демонстрации. К середине дня в скверах и на площадях накрывались не очень богатые столы, с бесплатным угощением и даже скромными порциями браски.
Все мероприятия проводились на улицах: ликование должно быть всенародным и для всех очевидным. Оставаться в этот день дома не рекомендовалось: кто проверит – искренне ли радуются жители, забившиеся в свои норки! Зато приветствовались коллективные мероприятия: например, выезды на природу.
Я стоял у большого рыжего автобуса и, поглядывая на часы, нехотя отвечал на вопросы не в меру любопытного водителя: куда едут жители заброшенного поселка, да зачем им чемоданы и баулы, да почему они не веселятся, как все? Улыбаясь, я придумывал наиболее правдоподобные ответы, а сам оценивал обстановку: в салоне уже находилось двадцать девять кандидатов, время вышло, и ожидать остальных шестерых не имеет смысла. На такие серьезные мероприятия не опаздывают, это не праздничный пикник… Значит, они передумали! Я в последний раз взглянул на часы и бросил водителю:
– Поехали, опоздавших не ждем! Маршрут вам известен…
Автобус ехал по промзоне мимо заброшенной шахты, опустевший поселок которой мы и использовали в качестве временного лагеря-накопителя. Грунтовая дорога в выбоинах и рытвинах, кругом засохшие деревья – черные, с высохшими ветвями, напоминающими жадные руки. И ни одной живой души – когда-то из-под земли выходил ядовитый газ и эти места пользовались дурной славой.
Через несколько километров начиналась другая заброшенная шахта со своим поселком, возле которой стоял такой же автобус, только зеленый. Мы остановились рядом, я вышел и заглянул вовнутрь. Пассажиры с такими же озабоченными лицами, чемоданами и узлами, к тому же здесь еще были несколько детей школьного возраста. Я изобразил широкую улыбку.