Логово «вепря»
Шрифт:
— Тебе не жаль? — понизив голос, спросил командира один из его помощников.
— Кого? — желчно усмехнулся Абдулкасым. — Они оба чужие, и я не доверяю никому из них, в особенности необрезанному, который якобы из Гарса.
— Ты думаешь, он урусча?
— Какая разница? — скривился командир. — Если да, то он не скажет об этом даже под пыткой: я знаю эту породу людей.
Собравшиеся во дворе боевики, услышав о предстоящем поединке, возбужденно загалдели, и Абдулкасым поднял руку, призывая их к тишине.
— Дайте каждому пичох! — приказал он и хлопнул в ладоши.
Гафуру сунули в руку длинный пичох — большой острый
Майор метнулся ему навстречу и упал в ноги. Гафур перелетел через него и во весь рост растянулся на земле. Пока он поднимался, Бахарев успел взять пичох в ободранных деревянных ножнах. Выдернув из них клинок, он обнаружил, что тот не слишком крепко держится в рукояти. Проклятье, и тут его хотят подставить?! Мало того, что устроили смертельное кумите — поединок без правил, — так еще и хотят заранее предрешить его исход?
Тем временем Гафур вскочил и, слегка пригнувшись, вновь пошел на майора, держа нож лезвием к мизинцу — так он мог ударить сверху или попытаться нанести порезы живота и ног, а если повезет, то попробовать и перемахнуть горло. Юрий знал, как владели ножом местные, какие приемы они обычно применяли и что можно им противопоставить. Хуже, если боевика обучали инструкторы или он прошел хорошую армейскую школу в те времена, когда еще существовал «единый советский народ». А Юрий пожалел, что пока Гафур валялся на земле, он не прыгнул ему на спину и одним махом не свернул набок шею. Сейчас все уже было бы кончено. Но следом за этим противником мог появиться другой!
Нет, нужно отрешиться от ненависти, злости, сожалений — пусть все эти чувства останутся за незримой стеной и не мешают в смертельном поединке! Сосредоточься, собери волю в кулак и прикажи себе выжить и победить во что бы то ни стало!
Бахарев поудобнее перехватил рукоять ножа, выставил его клинком вперед и слегка придерживая лезвие пальцами, чуть пригнулся и вытянул вперед левую руку, готовясь поймать на выпаде запястье противника. Однако Гафур, получив первый отпор тогда еще безоружного майора, не спешил очертя голову кидаться в схватку, особенно теперь, когда в руках проклятого капыра зловеще блестел пичох, — а ну как им полоснут по животу, и собирай потом кишки руками, а благодетель Абдулкасым, так и не простивший ему гибели незнакомцев в Черном ущелье, прикажет не отнести к врачу, а просто пристрелить, словно шелудивого ишака. Какой же глупостью было вернуться в отряд! Нет бы пристал к какому-нибудь другому, так нет, шайтан опять принес тебя сюда. И что будет, если удастся свалить ловкого и верткого капыра?
— Где ты потерял свою смелость, Гафур?! — насмешливо крикнул пристально следивший за ходом поединка Абдулкасым, и окружавшие бойцов вооруженные люди громко захохотали.
Боевик дернулся, как от удара плетью, и мелкими шажками начал наступать на пристально следившего за ним Юрия. Майор как раз размышлял о том, что-то будет, если он убьет Гафура? Наивно рассчитывать после этого спокойно уйти на все четыре стороны, полностью сняв с себя любые подозрения. Что же тогда делать? Мало не дать убить себя, нужно еще как-то вывернуться и нейтрализовать того, кто должен тебя прирезать! Может быть, подловить противника на болевой прием, захватить руку с ножом и сломать ее? Вряд ли тогда он сможет продолжать поединок.
Зорко следя за Гафуром, русский вовремя уловил момент начала атаки и, на долю секунды опередив выпад боевика, отпрыгнул назад. И тут же закружил, выжидая момент, чтобы самому обрушиться на врага. Зрители одобрительно загудели: им нравилось, что чужак ловок и сразу не дается. Чем дольше поединок, тем интереснее!
Гафур перехватил нож — теперь он тоже взял его так, чтобы лезвие торчало вперед от большого пальца. Он решил больше не тянуть и попытаться побыстрее закончить. Естественно, в свою пользу. Однако это никак не совпадало с планами Бахарева. Майор уже прекрасно понял: боевик не вытянет против него и десяти секунд хорошего боя. Он не имел такой подготовки, как Юрий, и для опытного противника неизбежно должен превратиться лишь в набитое опилками чучело или жертвенного барана. Но вот как раз превращать Гафура в чучело или барана никак не стоило! К сожалению, тот сам вовсю пер на рожон и желал забрать жизнь Юрия!
Бахарев в очередной раз уклонился от атаки и оказался за спиной боевика — какой момент, чтобы всадить ему под лопатку пичох! Пусть лезвие слабо держится, но для смертельного удара и того достаточно! Однако майор так и не ударил, а прыгнул в сторону. Зрители опять загудели, но теперь уже недоуменно-угрожающе: они жаждали крови! Юрий быстро пробежал глазами по рядам зрителей и среди бородатых, черных от загара лиц с ощеренными ртами, словно наткнулся взглядом на мертвенно-бледное, испуганное лицо Игоря. И в голове мелькнула мысль — интересно, вернули ему аппаратуру или нет? Вдруг он сейчас снимает поединок? Для профессионала пропустить такое смерти подобно. И какой сюжет для репортажа.
Зрители закричали и, словно подстегнутый их воплями, Гафур снова ринулся вперед, намереваясь проткнуть проклятого капыра насквозь, а потом перерезать ему горло, а еще лучше, вырвать сердце из груди, как он сделал это с продавшимся урусча дивана Тохиром.
Юрий успел перехватить выставленную руку боевика с ножом и тут же сильно врезал ногой в живот Гафура. Тот широко открыл от боли рот, но крик застрял в горле, и из него вырвалось лишь слабое сипение, а на лбу веревками вздулись жилы.
«Крови хотите? — подумал Бахарев. — Воронье, проклятое. Ну, сейчас вы ее получите!»
Он резко и сильно вывернул запястье Гафура и заставил его выпустить нож. Потом еще раз двинул боевика коленом в пах и отпустив его, отступил на шаг. Никто не успел еще ничего понять, как пичох Бахарева сверкнул и, как казалось, лишь чуть задел лоб противника. Лицо Гафура сразу же обильно залилось кровью, и он рухнул, корчась от боли и унижения, — с вывихнутым запястьем и рассеченным лбом он не мог продолжать схватку.
Юрий отпрыгнул назад и бросил нож к ногам.
— Все! — выкрикнул Абдулкасым, поднимая руки над головой. — Разведите их!
Он повернулся и скрылся в доме, куда последовала за ним не многочисленная свита. Гафура подхватили под руки и куда-то поволокли, а Юрия отвели обратно в каменный сарай.
Спустя примерно полчаса, которые Бахарев провел отдыхая на соломе, дверь открылась, и вошли несколько боевиков. Один бросил пленнику ватное одеяло — курпача, а другой поставил на земляной пол блюдо с мясом и фруктами, покрытыми тонкой лепешкой.