Логово змея
Шрифт:
Донгаров же все сильнее впадал в ярость. Прыгнув вперед, он вцепился в отвороты халата своего противника. Он был ниже Глеба, но намного жилистей и сильней, несколько секунд они с сопением топтались на дорожке, потом Донгаров приподнял Глеба, готовясь швырнуть наземь, однако тот зацепил стопой его ногу, и теряющий равновесие Донгаров был вынужден его оттолкнуть. Глеб все же не удержался на ногах. Упав, быстро перевернулся на бок и, не пытаясь подняться, провел подсечку. Донгаров грузно грохнулся на спину.
– Хватит! – крикнул Глеб,
Донгаров сел. Падение совсем не повредило ему, даже не оглушило, он просто пришел в некоторое замешательство, совершенно не рассчитывая получить от худосочного, слабосильного Йоки настолько квалифицированный отпор. Злобно бормоча что-то неразборчивое, он потянулся к ножу, висевшему на поясе в ножнах.
– Гле-еб! – услышали они голос Анны. – Ты где?
– Тут… я тут, – отозвался Глеб. – Я сейчас иду.
Он быстро прошел мимо Донгарова. Тот так и остался сидеть, проводив Глеба взглядом, исполненным ненависти и угрозы.
– Ничего, – негромко сказал он ему в спину. – Встретимся еще… Йока!
– Что там случилось? – спросила Анна, заметив его возбуждение.
– Ничего, – буркнул он, пытаясь скрыть учащенное дыхание. – Все в порядке.
Срывая злость на колоде, Глеб швырял ее с боку на бок, перегоняя из одного угла двора в другой. Анна попыталась было помогать, но Глеб хмуро велел, чтобы не мешала. На кой черт вообще эту колоду было трогать, он не знал. Лежала на своем месте сто лет, пролежала бы еще столько же. Наконец дурацкая работа была окончена.
– Спасибо, Глеб, – сказала Анна и отвела взгляд в сторону. – Чаю попьешь?
– Нет, – грубовато ответил Глеб и, увидев, как вспыхнуло краской ее лицо, устыдился. – Ну, конечно, давай попьем.
Он сполоснул руки и разгоряченное лицо под рукомойником и зашел в избу. В доме Анны он оказался впервые. Тут было чисто и светло, остро и приятно пахло какими-то лесными травами. Неизвестно как здесь обстояли дела с чаем, но на столе обнаружился настоящий ужин. Вплоть до пузатого графинчика с брусничной настойкой.
– Садись, – тихо пригласила Анна.
– Ну спасибо, – вздохнул Глеб, покоряясь тому, что неизбежно должно было случиться. Причем без малейшего усилия над собой.
Ему совершенно не нужно было спиртное. Свежий запах, исходящий от Анны, лишал разума гораздо скорее. Все произошло очень быстро и естественно, потому что оба ждали одного и того же. Когда Анна подошла к Глебу с миской, чтобы положить ему какую-то снедь, он просто прижался к ней щекой, ощутив между своим и ее телом преградой лишь тонкий ситец платья. Минута прошла в неподвижности и тишине. Потом Анна, не отстраняясь, медленно поставила миску на стол. Ее руки мягкой лаской легли на голову Глеба.
– Глеб, – сказала Анна, и голос ее звучал с хрипотцой. – Мне хорошо с тобой, Глебушка.
Он гладил ее осторожно и нежно. Только ситец – почти неощутимый и оттого возбуждающий, отделял от него Анну. Его рука скользнула
– Анна, – пробормотал Глеб, пытаясь собрать воедино остатки разлетевшегося по Вселенной разума, – мне тоже так хорошо…
– Не говори сейчас, – шепнула она в ответ. – Ничего не говори…
Освободилась легко и необидно, сделала два шага к двери на вторую половину избы, коротко обернулась на Глеба и каким-то неуловимо быстрым движением сбросила через голову платье.
– Не говори, Йока, – прошептала она. – Просто иди ко мне…
Как всегда, Радзин проснулся без будильника ровно в восемь тридцать и обнаружил, что жена уже встала. За дверью ближайшей ванной комнаты шумели струи душа. Радзин зашел в соседнюю. «И как это возможно жить в доме с одной ванной!» – подумал он и тут же поймал себя на том, что до сих пор не привык к созданному им самим комфорту. Такие мысли следовало поскорее изгонять. Обращать внимание на нормальные, в сущности, элементы быта – признак плебейства. Не велика роскошь – две ванных комнаты в квартире.
Совершенное открытие слегка огорчило Радзина. Процесс избавления от плебейских привычек протекал недостаточно быстро. Он тщательно побрился, принял душ, а потом долго массировал лицо. От массажа кожа порозовела и разгладилась, Радзин придирчиво оглядел себя в зеркало и нашел, что для своих сорока пяти выглядит вполне прилично. Разве что лицо чуть полновато. Он втянул щеки внутрь, посмотрел и неодобрительно хмыкнул. Нет, аскетическая худоба ему явно не подходила.
– Тебе сделать тост? – спросила из-за двери жена.
– Пожалуйста, – хрипловато сказал Радзин, откашлялся и произнес еще раз, звучней и громче: – Пожалуйста!
Пробуждение таким образом окончательно состоялось.
Когда он вошел в столовую, тосты уже лежали на тарелке. Жена в халатике и тюрбане из полотенца пила кофе маленькими глотками, рассеянно глядя на открытую страницу какого-то глянцевого журнала. Тонкая полупрозрачная ткань туго обтягивала ее грудь. Радзин с удовольствием полюбовался, но потом отвел взгляд в сторону. Готовясь к рабочему дню, следовало сосредотачиваться на предметах иного рода…
– Ты куда-то собираешься сегодня? – спросил он.
– Встречаемся с Людмилой, – ответила жена. – В бизнес-центре презентация летней коллекции Зайцева.
– Так рано? – поднял он брови.
– Пока встретимся, пока поболтаем да прогуляемся… – лениво сказала она.
Жена была моложе Радзина на двенадцать лет и до сих пор при вечернем свете выглядела абсолютной девочкой. Радзин доверял ей и не ревновал по пустякам. За легкомысленной внешностью супруги скрывался трезвый ум, за три года совместной жизни она ни разу не дала Радзину ни малейшего повода пожалеть о совершенном шаге. Она была не только прекрасным сексуальным партнером, но и надежным товарищем.