Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
– Знаешь, я тоже с тобой поем, пожалуй. – Он подозвал официанта. – Когда мы с тобой в последний раз виделись? Года четыре назад? Или три?
Илья кивнул. С Виктором они пересеклись в Москве аккурат перед его походом на Ильмень-озеро, а потом он пригласил его к себе на свадьбу.
Скоков сделал заказ, посмотрел на Пашина.
– Ты не изменился.
– Ты тоже.
– Да нет, годы берут свое. Я уже и спортом бросил заниматься по-серьезному. Ты-то форму держишь?
– Пытаюсь.
– Молодец, есть, значит, сила воли. Кстати, путешественник,
Илья нахмурился.
– Ты о чем?
Виктор махнул рукой.
– Да знаю я твою историю. С месяц назад встретил твою жену в Сокольниках, разговорились, в ресторане посидели, она и пожаловалась.
– Владислава… жаловалась?
– Ну, не то чтобы… но рассказала. А я сделал вывод, что ты дурак. Одна она живет, никого у нее нет. Что у вас на самом деле произошло?
Илья отвел глаза, помолчал.
– В тупик я зашел, Витя…
Скоков засмеялся.
– Тогда ты не дурак.
Илья вскинул на него затуманенные воспоминаниями глаза.
– Не понял…
– Как сказал один сатирик: дурак никогда не заходит в тупик, потому что там полно умных.
Илья невольно улыбнулся:
– По большому счету он прав.
– Так что все-таки случилось? Какая кошка пробежала между вами?
Илья углубился в поглощение супа. Вспомнились старые обиды, странное увлечение Владиславы сменой причесок, что раздражало, частое отсутствие жены дома по вечерам. Через месяц после свадьбы она начала заниматься танцами, также не доставлявшими Илье радости, так как он танцевать не любил и партнером жены быть не хотел, да и где вы видели у молодой красивой девушки седого и бородатого партнера?
Спустя год, поступив в институт, Владислава увлеклась совершенствованием своих «ведьминых искусств», что также требовало времени. Но если некоторые из шестидесяти четырех правил, установленных Владиславой, которыми должна владеть «настоящая женщина», Илья понимал, такие как: женщина должна следовать за супругом и уметь доставить ему наибольшее удовольствие, – то такие как: изготовление кукол для игр и ведовства или знание различных азартных игр, – вызывали у него недоумение.
А потом у жены появился приятель, с которым она занималась английским и который провожал ее иногда до дому, хотя Слава вполне могла позвонить мужу, чтобы он забрал ее на машине из института или с занятий в студии.
– Ты виноват, она? – продолжал допытываться Виктор.
– Наверное, я, – нехотя признался Пашин. – Слишком глубоко ушел в свои переживания, стараясь понять, что происходит. Потом терпение лопнуло…
– У нее?
– У меня.
– Понятно, ревность взыграла. И ты сжег все мосты и ушел. Сколько времени ты один? Или не один? – Скоков прищурился.
– Один, – качнул головой Илья. – После нее не нужен никто… люблю я ее…
– Странно любишь, милый мой. Я вот если люблю кого, то никуда не сбегаю. Не думал вернуться?
– Поздно…
– Ни хрена не поздно! Судя по ее настроению, ждет она тебя. Не сомневайся, езжай. А то будет как в анекдоте: вчера было рано, завтра будет поздно, а сегодня – некогда.
Илья усмехнулся.
– Давай сменим тему. Сам-то как живешь? Какими судьбами в Подольске?
– Я же на службе, получил задание шефа скоординировать федеральные и региональные Управления по борьбе с терроризмом. Подольск – один из тех городов южного Подмосковья, который входит в зону моей ответственности.
– А конкретно чем вы занимаетесь?
Скоков помрачнел, проглотил кусок заказанного шашлыка, промокнул губы салфеткой.
– Ты телевизор смотришь, газеты читаешь?
– Ну, так, только новости.
– Тогда должен знать, что масштабы терроризма растут по всему миру, не только в России. Каждый день гремят взрывы то на западе, то на востоке, то в центре. Я уж не говорю за юг и весь Кавказ. Вот мы и поднимаем всех на ноги. Такое впечатление, будто назревает что-то, какое-то событие, которое потрясет мир.
Пашин напрягся. В памяти всплыли бои со слугами Морока и плита с Ликом Беса – Врата, через которые он приходил в мир Земли. Может быть, идет подготовка к его возвращению? Отсюда и всплеск терроризма и преступности вообще?
– Ничего, прорвемся, – сказал Скоков, оптимист по натуре. – Сплотиться только надо, как мы это умели раньше, да скинуть с России ярмо дьяволизма.
Илья прищурился, с интересом глядя на приятеля, слова которого неожиданно вошли в резонанс с его собственными мыслями. Но сотрудник ГУБОП продолжал обедать, не ответив на взгляд Пашина, а стало быть, никакого отношения к людям, знающим истину о мистериях Морока, он не имел.
– Кем ты сейчас служишь?
– Начальник межведомственного комитета.
– Майор, полковник?
– Полковник, хотя должность генеральская. Хочешь анекдот? Водитель сегодня рассказал.
– Валяй.
– Утром гаишник останавливает «Мерседес», козыряет: «Инспектор Иванов, еще не завтракал». Водитель «мерса»: «Киллер Петров, уже на работе».
Пашин засмеялся.
– Ну, если милиция сама про себя анекдоты стала сочинять, что-то меняется к лучшему в этой жизни.
– Медленно меняется, – неожиданно серьезно сказал Скоков, берясь за кофе. – На оперативках шеф зачитывает сводки как с линии фронта. Налицо очередная волна преступности, а как с этим бороться, никто не знает даже теоретически. Так что действительность гораздо хуже, чем нам вещает телевидение.
Илья кивнул, вспоминая запавшие в душу стихи:
Милый мой, действительность не лечится — Это установлено давно. Данный бред зовется «человечество» — И другого, знаешь, не дано. [54]54
Е. Лукин.