Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
Шрифт:
– Закроем и пойдем отдадим ключ? – предложил Антон. – Чтобы не ходить туда-сюда лишний раз.
Илья раздул ноздри, вслушиваясь в «гул и шум» ментального поля деревни. Пахло врагами и, как ни странно, Владиславой. Но прежде всего – угрозой!
– Работаем!
Антон быстро огляделся, ничего подозрительного не увидел.
– Ты чего?
– Я чую… обстановка изменилась… работаем!
Антон оценивающе посмотрел на отвердевшее лицо друга, молча полез в сумку и достал пистолет-пулемет.
– Оставь, – покачал головой Илья. – Пойдем налегке.
Они бросили сумки
Остановились у изгороди, отделяющей участок Ломовых от соседей.
По-прежнему в поле зрения попадались только бабульки, спешащие куда-то поутру, да угрюмые, невыспавшиеся сельчане мужеского полу, шагавшие на работу. И тем не менее тревога не покидала душу, интуиция сигнализировала о каких-то скрытых негативных сдвигах в окружающей среде, а в ушах москитом звенел «датчик» резонансной готовности к бою.
– Во двор! – скомандовал Илья. – Зайдешь с тыла.
Антон молча сиганул через забор, метнулся через сад, обходя дом Федора с тыльной стороны, исчез за сараем.
Илья двинулся к калитке, отмечая лежащий на дорожке велосипед и прислушиваясь к шуму, долетавшему из дома сквозь полураспахнутую дверь. Толкнул дверь от себя, впрыгнул в сени.
В тот же момент в сенях появился и Антон, вошедший через дверь, ведущую в сени со двора.
Они увидели прислонившегося спиной к старенькому буфету Федора, сидящего на полу без кровинки в лице, старика в полосатом пиджаке и мятых штанах и выходящего из горницы мощного бритоголового парня с безвольно поникшей девушкой на плече. Этой девушкой была Владислава!
Несколько мгновений все четверо, не считая обеспамятевшего Федора, смотрели друг на друга. Потом началось общее движение.
Старик взялся за крест-уморь под пиджаком, однако воспользоваться им не успел. Антон, поймавший его движение, текучей струей переместился к нему и ударом кулака впечатал крест в грудь старика. Тот с воплем отлетел назад, ударился о деревянную перегородку чулана с висящей на ней утварью и свалился на пол кучей тряпья.
Бритоголовый выбросил вперед кулак с тускло блеснувшим перстнем-магидатом, но разряд магического «излучателя» Илью на месте не застал, просвистел мимо, разнося стоящие на стеллаже стеклянные банки. Илья же за мгновение до «выстрела» перешел на темп, оказался в шаге от противника и нанес ему один короткий, но страшный удар в лоб. Удар назывался «ласкание стенки» и наносился торцом ладони с такой скоростью и таким образом, что внутренняя стенка лобной кости выгибалась и отслаивалась чешуйками, поражавшими мозг.
Бритоголовый, откачнувшись, тяжело рухнул на спину, прямой как палка, не издав ни звука, с выпученными глазами. Он ничего не успел сообразить.
Оказавшийся рядом Антон успел подхватить Владиславу, осторожно перенес в горницу и уложил на диван.
– Помоги Федору, – сказал Илья; у него тряслись руки и прыгали губы, приходилось прилагать усилия, чтобы сбросить с себя возбуждение боя, гнев и ярость.
Антон шмыгнул в сени.
Илья склонился над женой, бегло оглядывая лицо, шею, грудь, руки, ноги. Вздохнул с облегчением: ни раны, ни царапины, и сердце бьется. Ничего, сейчас мы тебя вернем к жизни.
Он накрыл ладонью лоб Владиславы, не касаясь кожи, вторую ладонь приблизил к виску, сосредоточился на энергоотдаче и устроениисознания жены. Пальцы свело, как от легкого электрического разряда.
Ресницы женщины затрепетали, веки дрогнули, открылись затуманенные болью глаза.
Пашин положил ей руки на плечи, проговорил медленно:
– Тьма, рассейся!
Владислава подняла голову, в глазах ее протаяли удивление и узнавание.
– Илю…ша!
– Я! – сказал он сведенными судорогой радости губами.
– Ты вернулся… прости… меня…
– Это ты меня прости!
– Не надо… ничего говорить… обними меня…
Владислава протянула к нему руки, и он прижал жену к груди с такой силой, что она охнула.
Когда Антон, сумевший помочь Федору прийти в себя, заглянул в горницу, Пашины целовались…
Потом они, обезоружив старика и засунув обоих незваных гостей в кабину «Вербы», отвезли киллеров секты Морока за околицу деревни, перенесли в старенькую лодку, подогнанную Федором, оттолкнули от берега.
Бритоголовый молодец был мертв.
Старик еще жил. Но вряд ли он, очнувшись, стал бы жаловаться в милицию. Скорее всего он должен был доложить о случившемся кому-то рангом повыше в иерархии секты, и лишь потом весть об этом долетит до слуха Черного Вея, руководившего всеми силами «черного спецназа» в России. Понимая, что ответ не заставит себя ждать, Илья поторопил спутников, и они попрощались с Федором, все еще бледным и вялым.
– Будь осторожен, – сказал Илья, пожимая ему руку. – Хха могут вернуться, чтобы уточнить, что произошло.
– Ничего, мы их встретим, – оскалился Ломов-старший. – У меня кум в милиции работает, скажу ему, что меня ограбить хотели. Устроим этим бандитам ласковую встречу! Вы в Москву?
– Туда.
– Передайте Даниле гостинец. – Федор протянул полосатую сумку. – Не трясите, там банки с вареньем и соленьями, чай, пригодятся мальцу. Все не покупать. Нужда будет – позвоните, приеду.
Илья кивнул, и «Верба» устремилась к выезду из Парфина.
Вскоре они были далеко от деревни и от озера Ильмень, на берегах которого тысячи лет стоял тщательно скрываемый от людей, но оказывающий на них жуткое мистическое влияние Храм Морока.
Ливень обрушился на Москву внезапно, спутав все прогнозы метеорологов и напугав чиновников мэрии, ответственных за работу тревожных служб во время стихийных бедствий.
– Мракотворь, – сказал Георгий, глядя в окно.
Антон посмотрел на него вопрошающе, и Витязь добавил:
– Предзлодеяние, как говорят волхвы. Морок еще не вышел, но его черное дыхание уже физически просачивается через Врата в наш мир.
– А нельзя Лик Беса запеленговать по этому дыханию?