Лоханка
Шрифт:
Вдруг ни с того, ни с сего — барабан, труба — и весь народ куда-то побежал. Нам, ездовым, выдали карабины с боевыми патронами и велели запрягать и ставить телеги под погрузку: командирские чемоданы, в основном, да железные ящики со штабными бумагами. Потом мимо прошла полковая колонна — скатки шинельные у всех, раздутые подсумки, набитые вещмешки — то есть загрузили людей по-полной. Те же пулемёты системы «Максим» на себе волокут, отделив от станка. Коробки с лентами — всё на руках, плечах и поясах.
Колонна не так уж велика — похоже, полк у нас сильно некомплектный. Оно и понятно — это, скорее, учебная часть, чем боевая. Ну, думаю,
Недолго мы двигались своим ходом — до станции дошли, а это недалеко. Погрузка, теплушки, стук колёс, а уже вечером пересели на пароход. Это мы в Астрахань пришли. Вот тут с лошадками да грузом и покорячились, пока завели, затащили и разместили. В Баку — опять сели на поезд… и пошли гулять слухи, будто в Грузии что-то произошло, и заварились там дела нехорошие против Советской Власти. Стало быть, пришла пора с оружием в руках выступить на защиту завоеваний Революции.
Так куда я, скажите, попал? В смысле — в когда? Вернее, в какую страну? Год у нас нынче тридцать второй, лето на дворе. В Кремле сидит грузин Сталин, и ещё где-то есть как минимум ещё и второй грузин — Берия. Хотя, второе имя как-то тут пока ни разу не поминалось, но он точно где-то был. Не могла эта парочка допустить безобразий на своей родине — они же многих там знают. А ещё на слуху фамилии Орджоникидзе и Микояна — они ведь тоже с Кавказа. В общем — непонятная ситуация.
Тревожно мне сделалось — похоже, что попал я не в свою реальность. То есть в прошлое не моего настоящего, которое сейчас будущее. Или какой-то другой попаданец тоже сюда заявился, и не сидел, как я, тихо под веником, а изменял реальность? Да запросто. Не иначе — парень из Грузии решил сделать свою страну гордой и независимой, хотя не припомню я в этих местах гигантов индустрии — так что, на мой неискушённый взгляд, пока из этой затеи ничего, кроме банановой республики, получиться не должно. Ну там, шерсть, вино — этого тут достаточно, но, на мой вкус, маловато для процветания. Помню ещё в Кутаиси автомобили собирали, но как-то они никому особо не нравились, да и было это не помню в какие времена.
Ехали долго с длинными непонятными остановками. Начались проблемы с водой- стояли мы, как правило не на станциях и, хоть и в горах, но ручьёв поблизости не журчало. А у нас же лошадки. Им много питья нужно, как минимум ведро на один раз. В общем — беспокойно стало, да и тревожно. Новостей никаких — только комиссары ходили, разговоры разговаривали про международное положение, да про то, что все буржуи бяки, а коммунисты горой стоят за интересы трудового народа. Я, понятное дело, кивал, да поддакивал, но душу мою эти слова не задевали — невосприимчивость к рекламе у меня с детства: нафиг мне «Сникерс» или другой «Хрюкерс», если есть отлично знакомый «Бабаевский» батончик, или шоколадные конфеты «Ассорти»?!
И вообще, хорошо живёт тот, кто
Ничего так — вывернули пару камней размером с кулак, выгребли мелкий щебень, подождали, пока ямка наполнится да хоть немного отстоится вода, и давай черпать, поглядывая на замерший далеко наверху состав. Успели взять по паре вёдер и допереть до вагона. И новый забег. А тут, внизу, другие ездовые уже начерпывают вёдра — народ-то у нас из крестьян — они не могут спокойно смотреть на мучения животины. А сверху повар с помощником — и тоже к нашей ямке.
Хорошо, что стояли долго — все успели набрать и не отстал никто… хе-хе. Тут я полешко из под колеса и вытащил… и перепало мне от кондуктора, что на задней площадке ездит и при остановках на уклонах подкладывает под колёса специальные башмаки — он мне, хоть не все слова были русскими, объяснил, что за нами присматривал и позвал бы, если бы поезду пришел сигнал трогаться. И придержал бы состав, пока бы мы не добежали. Он ведь тоже с понятием… следующий перегон мы с ним так и ехали на задней площадке — я извинялся, а он обижался, что я его считаю плохим человеком — ну прямо тот самый настоящий грузин из старого кино… не помню, как называется. Хотя, его ещё не сняли, наверно.
Разгружались мы не в теснине — вокруг станции было много довольно ровного пространства, хотя и горы неподалеку торчали. Кашевары вместо привычной пшёнки сварили что-то незнакомое — все поглядывали недовольно, но трескали, бурча себе под нос. Расположились мы на пологом склоне среди виноградников и несколько сердитых местных дедков в национальной здешней одежде ходили между бойцов и ругались по-своему — как я понял, просили ничего не ломать. Старшина наш Михалёв с ними потолковал, а потом мы принесли с ближних подворий по охапке какой-то зелени — не сено, конечно, но для лошадей съедобно.
Комполка куда-то уехал верхом — точно знаю, потому что сам ему мерина седлал. Потом все снялись с места, и начался долгий многодневный переход. Горные дороги — тяжкие. Вверх-вниз, толкать-придерживать. Жара, а на голове — суконный шлем-будённовка с суконной же малиновой звездой и мокрая от пота гимнастёрка с длинными рукавами липнет к телу. И это, несмотря на то, что иду налегке, ведя в поводу лошадь, впряженную в телегу, и груза на мне — только карабин, да пара запасных обойм в подсумке. Ну я в таких вопросах стесняться не привык — нательную рубаху — долой, рукава засучил, воротник расстегнул, шаровары тоже засучил на манер длинных шорт, а башмаки надел не на обмотку, а на носок.
Ох, и вломил мне старшина за ненадлежащий вид! Особенно — за носки. Однако, чуть погодя, гляжу — обозники наши принялись перенимать мои приёмы — реально жарко. Привал устроили уже через час. Я достал из сидора запасную гимнастёрку — она второго срока, застиранная до почти полной потери цвета — и аккуратненько выпорол рукава. Потом ворот развернул, сколь можно, чтобы проклятый воротничок-стоечка отвернулся на спину, и в таком виде прихватил несколькими стежками. Ну и подворотничок пришил по-новому… уродски, конечно. Штанины снова подвернул, и тоже прихватил нитками, чтобы не сползали вниз.