Лола Карлайл покажет всё

Гибсон Рэйчел

– Какие-нибудь мысли о том, что делать теперь? – спросила она его. Задняя сторона ее платья и лифчика все еще была влажной, и она позволила пашмине упасть на талию, надеясь, что небольшой бриз поможет ей высохнуть.

– Еще немного исследуем остров, потом сделаем большой костер. После вчерашнего шторма в воздухе должны находиться спасательные самолеты.

– Как насчет маяка? – спросила Лола. – Я видела такое в кино с Энн Хеч и Харрисоном Фордом[112]. Они застряли на острове и искали какой-то маяк, чтобы сломать его. Тогда, по идее, кто-то приедет, чтобы починить его, и их спасут.

– Навигационный маяк?

– Да, думаю, это он. –

Лола сняла обувь и уставилась на свои грязные ноги. Потом взяла тонкий кусочек мыла из своей сумки и направилась к краю скалы.

– Он должен находиться на самой высокой точке, свободной от растительности. – Он встал и осмотрелся, положив руки на бедра. Его растопыренные пальцы указывали на пах.

– Возможно, там, – сказал он, указывая на запад.

Она оторвала от него пристальный взгляд и сунула ноги в холодную воду.

– Ты иди. А мы с Крошкой подождем тебя здесь.

– Ты уверена?

Она кивнула и намылила ноги.

– Крошке нужно отдохнуть.

Макс усмехнулся и еще раз опустился на колени около нее. Он коснулся рукой ее подбородка, приподнимая ее лицо.

– Хорошо, раз Крошке нужно отдохнуть, – сказал он у ее губ, и она не была уверена, что он говорит о собаке. Так естественно, словно знала его всегда, она наклонилась к нему и приоткрыла губы. Его язык мягко занялся любовью с ее, поцелуй был нежен и сладок и у нее внутри все согрелось. Лола уронила мыло на землю и рукой коснулась щетины на его щеке. Провела пальцами по его густым коротким волосам, но Макс отступил, и поцелуй закончился раньше, чем она была готова.

– Веди себя хорошо, – сказал он и встал.

Макс взял фляжку, коробку «Чекс Пати Микс», яблоко и упаковку крекеров «Ритц». Лола осталась с кругом камамбера, яблоком, коробкой тончайших крекеров и голодом, который не имел никакого отношения к еде.

Глава 8

Солнцу в небе еще предстояло достигнуть полудня, но оно уже нагрело спину и руки Лолы. Она закончила мыть ступни и ноги, порылась в сумочке от Луи Виттона и вытащила компактную пудреницу. Девушка взглянула в маленькое зеркальце и пристально рассмотрела свое отражение, по четверть лица за раз. Она походила на чертенка и Лола принялась снова рыться в сумке, пока не нашла предметы первой необходимости. Пинцет, маленькая бутылочка лосьона для лица от Эсти Лаудер, тушь, румяна и тюбик розового блеска для губ. Выщипывая несколько волосков, выбивавшихся из прекрасного изгиба ее бровей, она сказала себе, что вовсе не прихорашивается для Макса.

Так она сказала себе, но прозвучало это не слишком убедительно. Не сейчас, когда от одной лишь мысли о его поцелуях вниз по ее позвоночнику пробегала дрожь, а к щекам приливало тепло, как будто ей опять шестнадцать лет, и она без памяти влюбилась в Тэйлора Джо Макгроу, капитана баскетбольной команды.

Тэйлор Джо понятия не имел, что она жива, в отличие от Макса. Он давал ей это понять каждый раз, когда смотрел на нее.

С четырнадцати лет она замечала, когда мальчики, а, став старше, и мужчины, смотрят на нее. Но Макс другой. То, что она видела в его глазах, было более глубоким. Более темным, как притяжение чего-то греховного и запрещенного, а Лола всегда имела слабость к греховным вещам.

Она красила ресницы тушью, пока они не стали выглядеть длинными и пушистыми, затем нанесла румяна и блеск для губ. Как только Лола закончила с косметикой, то убрала ее и посмотрела

через голубую дыру на ту сторону, заросшую соснами и бурьяном. Перед ее лицом пролетел жук, и она прихлопнула его. Лола была уверена, что сегодня вторник, но с ночи субботы столько всего произошло, что было такое ощущение, будто прошел месяц.

Крошка залаял на двух стрекоз и чуть не упал в воду, если бы Лола не подхватила его. Она быстро взглянула на солнце. Ей казалось, что час уже прошел, а Макс все еще не вернулся. Девушка встала и перенесла их вещи с кишащего насекомыми берега, найдя хорошее местечко за плотными зарослями кустарника, прямо под виргинской сосной. Она расстелила на земле свою пашмину, они с Крошкой сели и съели крекеры и сыр.

Впервые за несколько дней она осталась одна, только со своей собакой. Рядом нет Макса, обещавшего, что он удостоверится, что она вернется домой; и Лола начала представлять себе, как сложится жизнь, если они застрянут на этом острове. Неизменная диета из рептилий и рыб. Все они постареют и сойдут с ума, Макс будет выглядеть так же ужасно как Том Хэнкс в «Изгое»[113]. А она будет похожа на Джинджер[114] в «Острове Гиллигана»[115].

Сердце в груди затрепетало, и ей пришлось побороться с паникой, которая угрожала утянуть ее в обморок. Девушке еще не приходилось пропадать на неделю. Если кто-нибудь ее искал – а она была уверена, что семья ее ищет – то, по мнению Лолы, у нее есть как минимум еще несколько дней до того, как поиски свернут. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Загоняя панику в глубину подсознания.

Когда нервы немного успокоились, она задалась вопросом, что так надолго заняло Макса. Ее мысли метались от одного неутешительного сценария к другому. Лола забеспокоилась, не сломал ли он ногу и не упал ли с обрыва. Нужно было пойти с ним. Что, если он нуждается в ней?

Жди, сказала девушка себе, это же Макс. Мужчина, который может позаботиться о себе и обо всех, кого «реквизировал». Если бы он сломал ногу, то он бы просто вырезал из дерева шину и занялся делом.

Лола подхватила Крошку и почесала ему грудь. Она знала Макса такой короткий период времени, когда же она успела узнать его так хорошо? Когда он стал настолько важен для ее жизни? Раньше она никогда не нуждалась в мужчине. Хотела – да. Нуждалась – нет.

Если бы по каким-то причинам Макса не оказалось на острове, то она и Крошка смогли бы разобраться, как разжечь костер и поджарить игуану. Итак, почему мысль о его потере вызывала учащенное сердцебиение? Откуда это чувство, что он так важен для ее существования?

Лола вгляделась в слезящиеся собачьи глаза, и в них отразился ответ. Стокгольмский синдром. И она, и Крошка пострадали от тяжелого его проявления.

Кустарник позади нее зашелестел, и девушка оглянулась через плечо. Крошка три раза тявкнул, а из листвы появился Макс.

– Так себе сторож из этого пса, – сказал он, выбираясь из кустов и вставая перед ней. Странное тепло согрело ее сердце и переместилось под ложечку.

Когда Лола взглянула на него, то едва не смутилась от того, как рада его видеть. Мужчина потянул за край футболки и стащил ее через голову; легкий жар распространился по ее телу, а в груди что-то сжалось. Макс утер пот с висков и вытер футболкой грудь. Тонкие темные волоски курчавились, и она пристально смотрела, зачарованная капелькой пота, которая катилась вниз по его животу к поясу джинсов.