Лола Карлайл покажет всё
Шрифт:
Ужас продолжался, и она закатила глаза. Мало того, что этот придурок похитил ее, он перерыл ее вещи. В этом беспорядке на столе она отыскала английскую булавку и с ее помощью заколола пашмину на левом бедре. Прежде, чем запихнуть вещи обратно в сумку, она схватила щетку и распутала волосы.
Расчесав колтуны, она прошла через салон в каюту, подзывая Малыша спокойным свистом. Блики света играли на помятом покрывале и синем ковре. Лола заглянула в главную ванную и в джакузи, бросив тень на медные детали. Она проверила шкаф и отыскала несколько мужских рубашек
Лола бросила расческу на кушетку, вернувшись обратно в салон. Так как Крошки не было внутри лодки, он должен был быть снаружи, а если его не было снаружи... Ее мысли были прерваны еще одним, последним, сильным ударом над ее головой, и она помчалась на палубу. Если он сделал больно ее собаке, то она убьет его.
Она в два приема поднялась по лестнице на мостик, замерев при виде картины, открывшейся у нее перед глазами. При свете дня штурвал выглядел намного хуже: черный и расплавившийся, с большой дырой в центре. Малыш сидел посреди палубы, так неподвижно, что походил на чучело, уставившись на врага, который сидел, прислонившись спиной к планширу, ноги в черных ботинках широко раскинуты, предплечья покоятся на коленях, гаечный ключ свободно лежит в одной руке.
Печальный факт из жизни Крошки: он, помимо своей воли, был вынужден принять вызов намного большего кобеля. Независимо от размера или породы. Очевидно, он решил принять вызов Макса, и эти два самца соревновались в гляделки, совсем не двигаясь. Легкий бриз не так уж сильно спутывал короткие темные волосы Макса или ерошил коричневый мех Малыша.
– Ваша собака нагадила в углу, – сказал Макс, его голос оставался таким же хриплым, как она помнила. Он обратил на нее свое внимание, и впервые она смогла по-настоящему его рассмотреть. При свете дня он выглядел не намного лучше, чем прошлой ночью.
Часть отека на его лице спала, но оно все еще было опухшим и черно-синим. Он был лишь чуть менее страшным.
– Уверена, что он не мог сдержаться, – сказала она, полная решимости не показать свой страх. Она оглядела мостик, но не увидела собачьего безобразия.
– Я убрал. Но отныне это ваша работа.
Лола вновь посмотрела на него и заметила, что у него голубые глаза. Того самого ярко-голубого цвета карибских волн, перед тем, как они накатывают на пляж. Учитывая смуглый цвет его лица и темные волосы, не говоря уже об ушибах, это был потрясающий контраст.
– Мне не нравятся бесполезные псы, – сказал он. – А ваш на редкость бесполезен.
– Вы – вор и похититель, и вы называете маленькую собаку бесполезной?
– Я же сказал вам вчера, что яхту я реквизировал, и вы не похищены.
Лола пожала плечами.
– Вы так говорите, но я здесь. Захвачена против своей воли, на лодке, которая вам не принадлежит. Я не знаю, откуда вы, но, думаю, в большинстве стран во всем мире это противозаконно.
Он потянулся рукой за спину и ухватился за верх планшира. Когда он с трудом
– Если бы вы не подожгли штурвал, то сейчас уже были бы во Флориде, в безопасности и уюте, и большее, о чем пришлось бы волноваться это о том, что заказать на завтрак. Или вы бы уже были на пути в Вашингтон, где, по крайней мере, один генерал будет целовать вашу задницу и извиняться от имени Соединенных Штатов Америки. Вместо этого вы впали в истерику и испортили все к чертям.
– Я!
– Теперь я застрял в Бермудском треугольнике в сезон ураганов с моделью, рекламирующей нижнее белье и тщедушной собакой.
По его словам выходило так, будто вся ситуация сложилась по ее вине. Гнев заменил ей страх, и она ткнула в него пальцем.
– А теперь послушайте минутку. Ни в чем здесь нет моей вины. Я спала, когда вы прокрались на борт и «реквизировали» Малыша и меня.
– Скорей уж, вы были в отключке. Я наделал достаточно шума, чтобы разбудить и мертвого. – Он издал звук, полу-мычание, полу-стон, и прижал руку к боку.
– Я не была в отключке. Я очень устала, – защищалась она, сама не зная, почему беспокоится, так как ее на самом деле не заботит, что он думает.
– И вы не реквизированы. Реквизирована яхта. А вас, как предполагалось, здесь не было. – Она открыла рот, чтобы поспорить, но он прервал ее прежде, чем она успела заговорить. – И вы не похищены.
– Тогда что со мной?
Он покачал головой.
– Навскидку, я бы сказал, что вы – реальная заноза в заднице.
Малыш, наконец, отчаявшийся смутить его взглядом, подполз к Лоле, и она подхватила его. Она даже не стала затруднять себя ответом, и вместо этого круто повернулась и оставила его в одиночестве на мостике. У нее были более важные проблемы, чем препирательства с ненормальным похитителем.
Должен же быть способ подать сигнал спасательному судну, думала она, входя в камбуз и перерывая все вокруг, пока не нашла коробку батончиков гранолы[42] в одном из шкафов. Она выбрала себе медовый с орехами, а Малышу хрустящий с корицей, и скользнула за обеденный стол. Лола убила бы за чашку кофе, и еще раз подумала о ноже в ножнах цвета оленьей кожи. Он, должно быть, забрал его у нее, пока она спала. И она захотела его вернуть. Когда она покончила со своим завтраком, Макс вошел на камбуз, зрительно заполняя пространство своими широкими плечами и темной энергией.
– Мой нож у вас? – спросила она.
– Да. – Он разорвал коробку с батончиками и добавил. – Я забрал его.
– Он мне нужен.
Он надорвал упаковку медового батончика с орехами и изюмом и посмотрел на нее.
– Зачем?
– Просто нужен.
– Собираетесь нанести удар в спину, пока я не смотрю?
– Нет.
Его голубые глаза пристально посмотрели в ее, он потянулся и достал нож из-за пояса.
– Уверен, что нет, – сказал он, шагнув к ней. Она вжалась в подушки сиденья, когда он положил нож на стол.