Лондон
Шрифт:
– По крайней мере, – заметил Мередит, – в Петти-Франс вас не тронут ни Марта, ни ее дружки. Там вы заживете спокойно.
1660 год
В 1650-е годы в Англии не было человека более преданного опальному дому Стюартов, чем сэр Джулиус Дукет. Но роялисты мало что могли сделать, пока Англией правили святые под началом Оливера Кромвеля. Поэтому он читал и размышлял. Дважды он прочел от корки до корки Библию и понял, что это величайшая книга всех времен. Знакомился с классикой, изучал английскую историю и делал пометки о развитии государственного устройства. И ждал.
На взгляд поверхностный власть Кромвеля была прочна. Джулиусу чудилось, будто
Однако цель Содружества, которая заключалась в постройке на холме сверкающего града, понуждала изменять не только законы, но и сердца. И так ли успешно? Для Джулиуса поворотным пунктом стали суд и оправдание Доггета и Джейн. «Пуритане зашли слишком далеко», – сказал он дома. Имелись и другие, не столь разительные свидетельства неистребимости людской натуры. «Лодочники, – сообщил однажды Джулиус, – затеяли соревноваться, кого из них чаще оштрафуют за год за пьянство». По размышлении он решил, что пуритане вымели дочиста главные улицы, но переулки по-прежнему полны грешников.
Не прояснилось и дело с религией. Складывалось впечатление, что допустимо все, кроме епископов. Мередит, будучи в церкви Святого Лаврентия Силверсливза, пользовался пресвитерианским служебником, однако в дальнейшем, ко времени своей знаменитой Последней проповеди, сменил его на сборник протестантских молитв и гимнов, что было полностью одобрено Мартой. В других церквях творилось то же самое. Кромвель был настолько терпим в этих вопросах, что даже заставил парламент издать закон, дозволявший евреям вернуться в Англию. Их не было в королевстве с 1290 года, когда Эдуард I выдворил их из страны. Против активно выступили многие пуритане, ведомые своим героем Уильямом Принном, который ненавидел евреев. Но дело было сделано, и вскоре Джулиус обнаружил близ Олдгейта небольшую еврейскую общину. «Хотят там даже синагогу поставить», – сказал он семье. В религиозном отношении Джулиусу не хватало лишь одного: англиканского молитвенника, который сочли роялистским. Отныне лондонцам предписывалось свершать обряды крещения, бракосочетания и похорон сугубо в присутствии магистрата. Но в паре церквей англиканские священники все равно тайно пользовались молитвенником, и перед свадьбой сына Джулиус доложил с улыбкой: «Я нашел верного служителя, который проведет церемонию у нас дома».
Однако вся эта путаница меркла перед тем фактом, что никто, включая Кромвеля, толком не понимал, как управлять Содружеством.
Испробовали все. Сначала правил парламент, но тот ни с чем не соглашался, поссорился с армией и отказался самораспуститься. Кромвель вышвырнул всех, как поступил и с их последователями по ходу череды конституционных экспериментов. Кромвель уже сделал себя лордом-протектором, а те, кто остался в парламенте, настолько устали от армии, что предложили Кромвелю стать королем и править на прежний лад. «Не за то мы сражались!» – завыла армия святых. «Но он был очень близок к тому, чтобы принять предложение, – отметил Джулиус. – Вот вам и пуританская власть».
И он терпеливо ждал. Пускай приходом правят Марта и Гидеон – он их не провоцировал. Мередит еще много раз прочел свою Последнюю проповедь, а когда перешел наконец в мир иной, то совершил это в духе своего творения. Читая ее перед многосотенной аудиторией у самого Креста в соборе Святого Павла и выбрав на сей раз отрывок из Откровения Иоанна Богослова, он достиг своего крещендо и запрокинул исхудалое лицо к пасмурным небесам в тот самый миг, когда сквозь тучи пробился солнечный луч.
– Я узрел новое небо и новую землю! –
Джулиус примирился с Мередитом, несмотря на свои разногласия с ним, и после его кончины крепко сдружился с сыном проповедника Ричардом. Тот был умным юношей, отучился в Оксфорде и, как признался Джулиус, не возражал бы против сана, имей возможность служить на англиканский лад. Взамен он изучал медицину и готовился к карьере врача. Ричард унаследовал от отца пытливость ума и тайный скепсис.
Единственной головной болью Джулиуса была Джейн Уилер. Он слышал, что Доггет умер спустя три года после их отъезда. И он искренне радовался, что она находилась на безопасном расстоянии, в Петти-Франс.
А если порой он и чувствовал перед ней вину, его совесть утешалась сознанием секретной миссии и верностью сыновьям покойного короля. И был не одинок, конечно. Объединившись с десятком других преданных душ, он продолжал слать письма с разнообразными разведывательными данными опальному Стюарту – претенденту на престол, остававшемуся во Франции. И был вне себя от радости, когда Оливер Кромвель скоропостижно скончался в 1658 году.
На крах Содружества ушел всего год. Сын Кромвеля, человек приятный, но лишенный честолюбия, почти сразу отказался от наследования власти. Парламент и армия продолжали ссориться. И, понаблюдав девять месяцев, Джулиус осмелился написать лично:
Если Ваше Величество пойдет на компромисс с парламентом, чего никогда не сделал бы Ваш отец, и заплатит армии, чего не хочет сделать нынешний парламент, то королевство может стать Вашим.
В один прекрасный день тайный гонец принес вести, согревшие сердце Джулиуса.
– Король благодарит вас за вашу стойкую преданность, о которой никогда не забывали ни он, ни его отец. – Тут гонец усмехнулся. – Он, знаете ли, малый куда веселее, чем его батюшка. Сказал, что скорее договорится с обезьянами, чем проведет в изгнании всю жизнь. Кстати, – заметил посланник перед уходом, – ему известно, что вы лишились Боктона из-за вашей верности. Тот будет возвращен вам, как только он сядет на трон.
И вот весной 1660 года Джулиус, придя в почти невыразимый восторг, услышал крик:
– Король возвращается! Король Карл Второй воцаряется! Да здравствует король!
Лондонский пожар
1665 год
Нед был славный пес: среднего размера, с гладкой бело-бурой шерстью и ясными глазами, преданный своему жизнерадостному хозяину. Он отлично ловил мячик, умел перекатываться с боку на бок и притворяться мертвым. Порой, когда хозяин не смотрел, он забавы ради гонялся за кошкой. Но в первую очередь был прекрасным крысоловом. В хозяйском доме не осталось ни одной твари. Он всех давно уничтожил.
Был жаркий летний день. Хозяин ушел спозаранку, и Нед сторожил дом на Уотлинг-стрит. Нед надеялся, что хозяин скоро вернется. Прохожих было много, как всегда, но один незнакомец псу не понравился. Мужчина стоял перед дверью соседнего дома. Когда Нед пошел разобраться, чужак попытался огреть его длинным посохом. Пес взвизгнул и после этого держался подальше. А примерно час назад в тот дом вошла женщина. Он учуял ее запах, когда она проходила мимо. Пахло не пойми чем, но неприятно. Недавно же из того самого дома донесся плач. Сомнений не было: люди вели себя странно.