Лонтано
Шрифт:
– О’кей, – заключил он. – Дайте мне знать, когда будут новости.
– А с остальными мне как быть?
– Какими «остальными»?
– Офицерами из «Кэрверека», армейскими экспертами: они звонят мне каждые два часа, чтобы узнать, как у меня дела.
– Это они попросили вас провести подробное вскрытие?
– Нет, но я должен представить им свой отчет. Такова процедура.
– Но пока вы будете его составлять, мы ведь и до завтрашнего утра доживем, верно?
– Крайний срок.
– Тогда завтра и
Эрван дал отбой, взволнованный и возбужденный. Он еще не знал ни как использовать известную только ему сенсационную новость, ни что делать с несколькими часами опережения, которыми он располагал. Он позвонил Крипо. Осмотр комнаты был закончен: результатов ноль.
Эрван ввел напарника в курс дела относительно Виссы. Тот никак не отреагировал. Даже у лютнистов после двадцати пяти лет службы дубленая шкура.
– Что скажем служивым?
– Пока ничего. Спросим как ни в чем не бывало, что они выяснили.
– У тебя уже есть какие-нибудь соображения?
– Или смерть Виссы – результат линчевания, или убийство никак не связано с посвящением: его пытали по другой причине, а общая обстановка именно этой субботы только запутала следы.
Не переставая говорить, он подошел к стене, украшенной фотографиями «рафаля», «миража», а также портретами курсантов, которые вылезали из своих «птичек». На этажерках выстроились кубки и кокарды.
– Если Аршамбо присутствовал на вскрытии, – заметил Крипо, – он в курсе, верно?
– Я о нем совсем забыл. Позвони ему и скажи, чтобы придержал язык.
– Это все?
Эрван вгляделся в лица дипломированных пилотов. Улыбка сбывшейся мечты о небе.
– Нет. Свяжись с Верни. Пусть пороется в архивах жандармерии и судебной полиции Бретани и выявит все случаи жестоких убийств с нанесением увечий.
– Он не поймет. Он все еще цепляется за версию с посвящением.
– А ты с ним уклончиво. Пусть прочешет кутузки и психушки запада Франции. Нельзя исключать, что какой-то психопат освободился и забрался в ланды.
– Вроде волка-оборотня?
– Не болтай ерунды. Клемант нам готовит отчет из тех, что нечасто приходится читать. А сейчас мы с тобой против КОШПАМов. Сделай для нас справку по Лисам-Крысам. Сначала новобранцы, потом старики. Я жду своих в той комнате, где допрашивал пилота.
– И как, это что-нибудь дало?
– Что может быть тупее марширующего вояки? Вояка летающий.
19
– Мы все собрались на плацу в семнадцать часов.
– Вы были одеты?
– Нет, в трусах.
– Кто стоял вокруг?
– Лисы. Я хочу сказать, старики.
– В форме?
– На них были черные комбинезоны.
– Вы их узнали?
– Нет. На них были белые маски.
– Опишите их.
– Маски без выражения, как в фильмах ужасов.
– В тот момент вас
– Ни в коем случае.
– По номерам? По прозвищам?
– По оскорблениям.
– Какого рода?
Боец не стал колебаться:
– «Мешок с дерьмом», «гондон штопаный», «хрен моржовый», «супержопошник»… Там был один, который все время повторял: «Вы все пальцем деланные! Все недоноски… все пальцем деланные!»
– А у Лис были прозвища?
– Скорее звания. Был ГП, главный палач. А еще МП, мастер-понтярщик. Еще КА, kick in the ass, или поджопник…
Молодой боец невольно хихикнул. Несмотря на смерть товарища, эти воспоминания казались ему уморительными. Крыса был одет безукоризненно: белая рубашка, черные погоны с выгравированным серебряным якорем, брюки с идеальной стрелкой. Кармашек на груди украшал бедж с его именем и званием. Полное впечатление, что он попал сюда прямиком из фильма «Лучший стрелок».
– Что произошло на плацу?
– Нам завязали глаза, и началось «чумазирование»: тухлые яйца, сыр, навозная жижа, моторное масло, экскременты… Потом нам пришлось ползать по асфальту.
– С завязанными глазами?
– Да, по-прежнему.
– Сколько времени?
– Не могу сказать.
– А потом?
– Заставили бежать к ангару.
Эрван развернул карту авиабазы, которую ему дал Верни. Вдоль каждой взлетной полосы располагались строения. Было указано количество аппаратов, которые в них находились, а также модель и номер.
– К которому из них?
– Представления не имею. На нас по-прежнему были повязки.
– Когда их с вас сняли?
– Уже внутри. Это было страх что такое. Они занавесили окна черным брезентом. Все освещалось факелами. На стенах были граффити. Ругательства, свастики. А еще висели скелеты, свиные и бараньи головы, наколотые на мотыги. Вонь была чудовищная.
Бесполезно задаваться вопросом, успели ли они все вычистить. Эрван был уверен, что да.
– Какие были приказы?
– Сначала мы ничего не поняли. Они все орали одновременно. Нам опять пришлось отжиматься, только теперь они садились на нас. Когда мы ползли, они отвешивали нам пинки и сыпали всякую дрянь на голову. Они называли это «круг пота».
По аналогии с кругами ада в «Божественной комедии». Эти Лисы выглядели до удивления образованными. Эрван продолжал делать пометки:
– Сколько времени это продолжалось?
– Представления не имею. Часов у нас не было. Но нам казалось, до бесконечности.
– Никто не возмутился? Никто не отказался выполнять упражнения?
– Особого выбора у нас не было.
И точка.
– Под конец мы вернулись на улицу. Мы должны были ползти на коленях в яму со всякими потрохами, руки на затылке, как у арестантов. Потом мы выстроились в ряд для бенгальских огней.