Лорд-Чародей
Шрифт:
Крушила не ожидал столь яростной атаки. Он тоже хотел, чтобы схватка выглядела как надо, но старик наступал на него столь неистово — малейшей ошибки было достаточно, чтобы меч противника пронзил ему плечо или рассек щеку.
Несколько секунд он мог только отбивать удары и выпады. Для того чтобы перейти в контратаку, у него просто не было времени. Юноша отчаянно старался припомнить, чему учил его все эти месяцы старый Воин, и использовать плоды обучения для защиты.
«Держи меч выше, никогда не тянись вперед, не забывай о том, что тебя окружает, иначе ты можешь споткнуться, и враг
Этих знаний едва-едва хватало, чтобы держать оборону. Несколько раз клинок просвистел так близко, что Крушила ощутил дуновение ветра. Он был уверен, что после одного из ударов лишился клока волос на голове. Хорошо, что волосы не кровоточат, подумал он.
Наконец атака ослабла, и Крушила отважился на короткий выпад.
Старый боец без труда парировал удар.
Крушила удивился и даже немного испугался. Разве его противник устроил все это не для того, чтобы проиграть и передать обязанности Избранного другому? Почему же он так отчаянно бьется? Старик атаковал так же яростно, как на тренировке, — а может быть, даже еще яростнее. Неужели он передумал?
А может, вся эта затея была лишь уловкой? Не будет ли он, Крушила, принесен в жертву леррам боевого искусства, чтобы старик продолжал оставаться в числе Избранных? Он слышал о подобного рода магии, знал, что некоторые лерры требуют таких жертв. Вполне может быть, что Избранный Воин не только должен ежедневно упражняться в боевом искусстве, но и доказывать свою профессиональную пригодность, убивая раз в пять или десять лет достойного противника.
Это было настолько вероятно, что рука Крушилы дрогнула, и острие меча отклонилось чуть в сторону. Он верил всем рассказам Старого Воина — но что, если все это было лишь ложью, призванной заманить его на ритуальный поединок, из которого ему не выйти живым?
Если это так, он обречен, но облегчать задачу противника он не станет. Впрочем, вполне вероятно, что он зря волнуется. Может быть, хитрый старикан старается сделать сражение как можно более правдоподобным? Крушила чуть-чуть перехватил рукоятку, чтобы пот не мешал хвату — несмотря на холод, его ладони сделались влажными. Не сводя глаз с кисти и плеча противника, он лихорадочно припоминал те трюки, которым обучился, припоминал то, что могло помочь выиграть.
Или выжить — если Избранный Воин его предал и решил убить.
Когда старик сделал выпад, и острию его меча, чтобы коснуться уха противника, не хватило лишь доли дюйма, Крушила приказал себе перестать тревожиться и полностью сосредоточиться на поединке. Сражался ли его противник насмерть или до первой крови — не важно. Ведя бой с непревзойденным мастером боевого искусства, в любом случае необходимо биться не на жизнь, а на смерть. Крушила сделал выпад, но его клинок снова был отбит без видимых усилий. В итоге он едва успел парировать очередной удар.
— Отлично проделано, — громко произнес кролик своим писклявым нечеловеческим голосом.
Старый Воин на миг и покосился в сторону. Крушила, воспользовавшись
Зрители от изумления открыли рты, раздался общий вздох.
Оба бойца на миг окаменели, а затем, словно по команде, сделали шаг назад. Крушила, естественно, выдернул клинок из плеча старика. Все увидели в свете утреннего солнца, что острие меча окрасилось красным. Воздух наполнился беспокойным гулом. Это был магический гул, издаваемый ожидающими исхода поединка леррами.
— Похоже, я победил, — неуверенно сказал Крушила. Он ощущал какую-то неловкость. У него не было намерения наносить удар так высоко в плечо. Подобная рана могла быть куда более опасной, нежели укол в предплечье или бицепс.
Но выбора у него не было, и даже сейчас он опасался, что старик потребует возобновления схватки.
Но почему все-таки Избранный Воин сражался так решительно? Почему не дал возможности нанести удар в более удобное место? Крушила почувствовал боль под ложечкой, его начала бить дрожь — это была реакция на только что закончившийся поединок.
По счастью, рана не выглядела серьезной. Кровь просачивалась через отверстие в куртке, а под курткой ее наверняка было гораздо больше, но старый воин по-прежнему владел рукой. Он не стонал и не корчился от боли.
— Да, похоже на то, — невесело ответил старик и прижал ладонь к кровоточащему плечу.
— Мне кажется, ты недоволен, — произнес Черная Мантия, подходя к старому бойцу. — Немного отвлекся?
— Да, из-за него, — бросил раненый, глядя на кролика.
Крушила, проследив его взгляд, едва успел заметить улепетывающего зверька.
Здесь происходило что-то странное, то, чего молодой воин не понимал, но в присутствии всех жителей поселения признать это было нельзя.
— И что теперь? — спросил Крушила.
— А теперь… — Чародей подошел к нему и обнял за плечи. — Мы должны связать тебя с талисманами и их леррами. С этого момента ты становишься величайшим бойцом Барокана — о чем говорит твоя победа — и одним из наших Избранных защитников. Нам следует закрепить это договором с духами крови и стали. — Чародей мягко развернул Крушилу и повел к родительскому дому. — Насколько ты знаешь свое подлинное имя?
— Несколько десятков слогов, наверное.
— Для совершения магического ритуала нам потребуются все части имени, которые ты способен вспомнить. Леррам совершенно безразличны те клички, которыми мы, смертные, награждаем друг друга.
— Я знаю, — ответил Крушила, неохотно шагая рядом с волшебником и не выпуская из рук окровавленного меча. Он оглянулся на своего недавнего противника, который освобождался от продырявленного одеяния, чтобы открыть Младшей жрице доступ к ране. Крушила заметил, что большая часть его собственного семейства, сбившись кучкой, шагает следом за ним к дому. По выражениям лиц родителей он не мог понять, что те думают о победе сына. Зато Паучок и Непоседа взирали на него с подлинным благоговением. Арфа куда-то скрылась. Она исчезла во время схватки, хотя Крушила — или теперь уже Избранный Воин — не видел, когда и куда она убежала. Копченый и Копатель тоже куда-то пропали.