Лорд-дикарь
Шрифт:
К счастью мисс Холлидей, убийство глупых отважных девиц не входит в его планы. Однако, на ее несчастье, в его планы не входит также и то, чтобы она или кто-то другой из этих англичан принуждали его к чему-то.
Лорд-дикарь — чуть не сорвалось у нее с языка, но она быстро поправилась и сделала вид, что не знает этого прозвища, которое он часто слышал на борту судна от матросов, затащивших его туда, или от служанок, приносивших ему каждый день постельное белье только для того, чтобы он в очередной раз сбросил все на пол. Один только Таннер, ничтожный человек, не побоялся открыто назвать его так. Леон снова улыбнулся, решив, что прозвище ему нравится.
Правда, его намерения пока еще не совсем выкристаллизовались. Как можно что-то планировать, если до конца не знаешь, что замышляют Каслтон и компания? Как они собираются использовать его? Пока он понял одно: они хотят потребовать для него титул, доставшийся в наследство от недавно скончавшегося отца, которого он не имел счастья знать.
Сейчас он понял и другое, весьма важное для себя обстоятельство: мисс Холлидей была на его стороне. Что-то в ее взгляде подсказывало ему — она отличается от всех других и понимает, как трудно ему здесь, в этой закрытой на все замки комнате, изолированной от всего мира.
Да, это было в ее глазах, таких голубых и сверкающих, в которых помимо неподдельного удивления он увидел и сочувствие к его положению.
А может, это все ему только показалось? Леон, сжав кулаки, что есть силы ударил в дверь так, что задребезжало стекло. Как такое могло прийти ему в голову? Это против него организован заговор, и мисс Холлидей — его участница. Это она согласилась играть роль его… тренера. Маркиз презрительно фыркнул.
Прислонившись к двери, Леон скрестил на груди руки, очень недовольный собой. Как мог он, человек, который всегда гордился иммунитетом против женщин, пусть даже самых прекрасных, пойти на поводу у одной из них, поддавшись минутной физической слабости. Почему он позволил себя обмануть? Наверное, всему виной ее ласковый тихий голос, нежный взгляд и доброта, от которой он давно отвык. Ему казалось, что она заглянула ему прямо в душу и увидела все хорошее, что там было. Нет, скорее всего он ошибается, этого не могло быть.
Что это он так разволновался? Она не лучше, чем другие. Такая же самонадеянная и уверенная в своей непогрешимости. С внезапным отвращением Леон вспомнил выражение ее лица, когда она уговаривала его выпить этот мерзкий английский чай.
«Вам придется полюбить чай», — вспомнил он ее слова, и еще большая злость охватила его. Сжав кулаки, он принял исходную стойку, как бы приготовился бороться с невидимым противником, словно в нем вдруг проснулся настоящий зверь. Полюбить чай! Да ни за что на свете! Он никогда и ничего не полюбит в этой мерзкой стране, в которой не нуждается и которой не доверяет. Да и чему мисс Холлидей или кто-либо из англичан могут научить его? Скорее он преподаст им урок, который они никогда не забудут. А пока и ему придется притворяться.
Доведенный своими мыслями до крайнего возбуждения, Леон вернулся в кровать. Скорее бы начались его занятия с мисс Холлидей. Вот уж когда он поразвлечется, наблюдая, как она впустую тратит на него свои силы. Он постарается быть самым примерным ее учеником. Заложив за голову руки, Леон весело улыбался.
В конце концов, если она принимает его за дикаря, то он им и станет.
Глава 3
— Я должен вам сказать, мисс Холлидей, что вы чуть не провалили все дело.
Плотнее закутываясь в накидку, чтобы спастись от холодного, пронизывающего до костей ветра,
— Я рада, что мы в конце концов пришли к соглашению, приемлемому для всех заинтересованных лиц.
Мисс Холлидей осторожно ступала по скользким ступеням и не надеялась на поддержку своего начальника, следовавшего за ней. Они шли к ожидавшей их карете. Как случалось уже не раз, она подавила желание достойно ответить мистеру Пенроузу и лишь печально улыбнулась, забиваясь подальше в уголок экипажа. Карета красного дерева с бронзовой отделкой и школьным гербом на дверце соответствовала скорее амбициям мистера Пенроуза, чем его положению в обществе.
— Еще бы вам не радоваться, — заметил Пенроуз, усаживаясь напротив. — Не каждый день случается оказать услугу самому пэру. Нам это совсем не повредит. Вы же прекрасно знаете, что в кругу друзей Каслтона многие имеют детей, которые со временем могут стать учениками нашей школы.
Особенно если учесть богатые пожертвования, отметила про себя Ариэл, но промолчала.
После смерти основателя школы и ее первого директора школьный совет решил назначить на это место его сына Филипа Пенроуза. Новый директор начал с того, что сократил прием в заведение детей из семей среднего достатка, для которых оно поначалу и предназначалось, и стал зачислять отпрысков из богатых семей, которых за плохое поведение выгоняли из привилегированных пансионов, но чьи родители были достаточно богаты, чтобы платить баснословные суммы за обучение своих маленьких шалопаев. Школа прославилась умением работать с трудными подростками, и, наверняка руководствуясь именно этим, лорд Каслтон обратился именно к ним с не совсем обычной просьбой.
— Мне остается надеяться, что я не обману ожиданий графа, — сказала Ариэл.
Водянисто-голубые глаза мистера Пенроуза расширились, и он стал тереть переносицу, что являлось первым признаком приближающейся ужасной мигрени, которая выбивала его из строя на несколько дней, и тогда вся ответственность за школьные дела ложилась на плечи Ариэл.
— Пожалуйста, — прогнусавил он сильнее, чем обычно, — не говорите мне таких смешных вещей. Вы обязательно оправдаете все ожидания графа Каслтона, мисс Холлидей. Вы обязаны это сделать. Другого просто не дано. Вы ведь отлично все понимаете, не так ли?
Да, она все отлично понимала и решила, что лучше всего смириться с действительностью и не идти наперекор желаниям мистера Пенроуза, которому больше всего на свете хотелось снискать расположение графа Каслтона. Она же, Ариэл, лишь средство достижения заветной цели.
У Ариэл возникло естественное желание послать его к черту. Но уж коль судьба связала ее с этим человеком, то она постарается завоевать его доверие. Девушке ничего не оставалось, как подавить в себе это желание и улыбнуться одной из своих самых очаровательных улыбок.
— Я отлично понимаю всю важность возложенной на меня задачи, — поспешила она заверить мистера Пенроуза. — Только смущает такой короткий срок.
— У вас впереди целых два месяца, — ответил Пенроуз, пытаясь ослабить узел галстука. — И потом, вам придется иметь дело не с сырым материалом. Каким бы ужасным он ни был в данный момент, в нем течет благородная кровь, а это многое значит. Вам надлежит лишь развить то, что заложено природой. Вот и все. Господи, неужели вы этого не понимаете, мисс Холлидей?