Лорд-обольститель
Шрифт:
— Что ты юлишь, Кейт? Прими с благодарностью то счастье, которое тебе так милостиво дарит судьба. Не отталкивай его. Быть может, какое-то время будет трудно, но потом все забудется, и ты вступишь в свои права. Мне так хочется увидеть тебя мадам баронессой. Кендал будет счастлив… и маленький Вильгельм тоже почувствует себя на седьмом небе. Мы приходим в этот мир для счастья. Я ведь пообещала твоему отцу, что сделаю все, чтобы ты была счастлива, если только это будет в моих силах.
— Ты это уже сделала, Клэр.
— Конечно, сделала. А теперь ты собираешься растоптать этот шанс. Я не уеду, пока не увижу тебя счастливой.
—
— У тебя навязчивая идея, Кейт.
— Я ничего не могу с этим поделать. Не смогу освободиться от этих сомнений. Я все начну сначала.
— Барон этого не допустит.
— Он не сможет помешать. Ты должна мне помочь. Я хочу уехать незаметно. А потом затеряюсь в Англии. Там, где он не сможет меня найти.
— Ты хоть сообщишь мне, где находишься?
— Я напишу тебе в Коллисон-Хаус. Только обещай сохранить мою тайну. Обещаешь?
— Ради тебя я готова на все, ты же знаешь.
— В таком случае помоги мне сейчас.
— Я в твоем распоряжении, — торжественно произнесла она.
Проснувшись утром, я была убеждена, что приняла верное решение, хотя еще никогда в жизни не была столь несчастна. Только теперь я поняла, как глубоки мои чувства к этому человеку. В моей жизни не будет никакого другого мужчины. Я посвящу себя ребенку, но он уже никогда не забудет барона. И не простит мне того, что я лишила его отца, которого он успел полюбить и которого считает самым замечательным отцом в мире. Я хорошо понимала, что после расставания с бароном его образ в памяти Кендала будет обрастать все новыми и новыми достоинствами.
Я видела безрадостные и безликие годы, расстилающиеся передо мной до самого последнего рубежа. Но нужно начать жить заново, с чистого листа. Первым делом я отправлюсь в Лондон, где на время поиска мастерской сниму квартиру. У меня не было никаких верительных грамот, кроме имени отца. Но это совсем немало. Интересно, знают ли в Лондоне о моем парижском успехе?
Что ж, скоро это будет известно. Но сначала нужно незаметно ускользнуть отсюда. А еще нужно заставить Кендала уехать со мной. Ведь он уже не маленький ребенок. Честно говоря, он очень уж взрослый для своих лет. В нем отчетливо узнавался Ролло. Нужно изобрести способ убедить его в необходимости незаметно покинуть замок. Клэр мне в этом поможет.
Одно я знала точно. Ролло ни в коем случае не должен об этом знать, потому что если узнает, то остановит нас. Но нужно уезжать. Прочь сомнения!
Я обошла ров, глядя на замок. Мне никогда не забыть его, куда бы я ни скрылась, где бы ни попыталась жить заново… Сердце всегда будет терзаться болью и тоской по загубленным мечтам.
Живая Мари-Клод никогда не смогла бы разверзнуть между нами такую пропасть. Никогда…
Когда я вернулась в Хижину, мои мысли были в полном беспорядке. Дом показался мне тихим и пустым. Кендал и Жанна куда-то ушли. Клэр тоже.
Я поднялась в свою комнату, чтобы снять плащ. На постели лежал конверт, подписанный рукой Клэр.
Мне это показалось странным. Вскрыв конверт, я обнаружила внутри его несколько мелко исписанных листов бумаги.
Прочитала первые слова.
« Моя милая Кейт, — писала Клэр, — я не ложилась всю ночь, пытаясь понять, что же мне теперь делать. И наконец-то осознала. Существует лишь один-единственный способ.
Мари-Клод не совершала самоубийства. Ее убили, и я знаю, кто это сделал.
Позволь объяснить. Я всегда была человеком без личной жизни. Казалось, что я стою у обочины большой дороги и являюсь лишь наблюдателем, но не участником того, что там происходит. Мне нравилось слушать рассказы о судьбах других людей… Нравилось участвовать в их жизни. Я всегда испытывала благодарность к тем, кто принимал меня в свою жизнь. И очень привязывалась к ним. Я любила многих людей… но никого не любила так сильно, как тебя и твоего отца. Ведь вы приняли меня в свою семью… сделали одной из вас… Благодаря вам я наконец-то обрела собственную личную жизнь, которой прежде у меня никогда не было.
Я хочу, чтобы ты меня поняла. Ты считаешь, что и так понимаешь, но на самом деле не знаешь обо мне самого главного, а без этого тебе не понять, как все произошло. У всех есть свои тайны. Быть может, у меня их не больше, чем у других людей.
В юности у меня не было своей жизни… Была только жизнь моей матери. Я проводила с ней все свое время… читала ей, разговаривала… ближе к концу делала за нее абсолютно все. Она была больна и сильно страдала, а я ее любила. Видеть все это было невыносимо тяжело. Она хотела умереть, но была вынуждена лежать и долго мучиться в ожидании конца. Смотреть, как страдает близкий человек, невыносимо больно. Я все время думала, как облегчить ее страдания. Однажды вечером дала ей двойную дозу болеутоляющего средства, выписанного врачом. После этого она спокойно умерла. Я не сожалела ни о чем. Я знала, что поступила правильно. Я была счастлива, что сделала это и спасла ее от долгих и мучительных ночей, от ненужных страданий.
Потом я приехала к вам, и вы отнеслись ко мне с такой несказанной теплотой. Вы приняли меня на место Иви и, похоже, полюбили. Я влюбилась в свою новую жизнь, которая была так не похожа на все, что я знала прежде. Полюбила всех жителей деревни. Это были такие хорошие, добрые люди… особенно сестры-близнецы. Меня влекло к ним… особенно к Фейт. Бедная Фейт, она была не очень счастлива, ты не находишь? Она всегда чего-то боялась. Наверное, во всех живут какие-то страхи, но у Фейт их было в два раза больше, чем у остальных, потому что ей достались также и страхи ее сестры. Я знала, что она была очень несчастна, но пыталась это скрыть, потому что не хотела портить жизнь сестре. Известно ли тебе, что Хоуп чуть было не отказалась от замужества, потому как знала, что оно неизбежно разорвет тесные узы, связывающие ее с сестрой? Она боялась, что Фейт не сможет без нее жить. Они были как один человек. Итак, Фейт была несчастна, Хоуп была несчастна… но если бы не было Фейт, Хоуп могла бы обрести свое счастье. Они обе делились со мной своими переживаниями… так что я видела ситуацию со всех сторон.