Лоренцо Беретта
Шрифт:
Ее рука запустила мне в волосы, удерживая меня на месте, в то время как ее бедра продолжали двигаться напротив моего члена. Я был таким твердым, но я не хотел быть внутри нее, пока. Я никогда не занимался прелюдией, по крайней мере, с другими женщинами, но что-то во мне хотело сделать это с Аидой. Я хотел наблюдать, как она извивается, когда я довожу ее до оргазма. Я хотел смотреть на нее, пока она извивалась подо мной. Я хотел запечатлеть в памяти образ ее обнаженного тела, чтобы никогда не забыть.
Я вытащил ее сосок изо рта, когда завел руки ей
— Сними с меня рубашку.
Она прикусила нижнюю губу, ее дрожащие руки потянулись ко мне. Медленно она расстегнула первую пуговицу, затем вторую, обнажив часть моей загорелой груди. Она немного отодвинулась назад на моих бедрах, ее тело наклонилось вперед, чтобы она могла добраться до всех пуговиц.
— Твои штаны? — спросила она, застонав, когда я ущипнул ее за сосок. Я ухмыльнулся, наслаждаясь тем, как это прозвучало. Это не было подделкой, не было надето, чтобы заставить меня думать, что ей это нравится. Нет. Это было по-настоящему. Она была настоящей.
— Расстегни их. Она щелкнула застежкой и расстегнула молнию, освобождая мою рубашку. Ее пристальный взгляд встретился с моим, когда она медленно стянула рубашку с моих плеч, позволяя ей кучей упасть на кровать. Я обхватил ее руками, прижимая ее грудь к своей, и развернул нас так, что она оказалась спиной к кровати. Мне нужно было быть внутри нее. Мне нужно было узнать, каково это — чувствовать, как ее киска обхватывает мой член.
Мои руки скользнули вниз по ее талии к джинсам, где я расстегнул пуговицу и молнию. Ее слегка загорелая кожа заблестела, когда я стянул с нее джинсы. Мы были в исступлении от прикосновений рук и губ, ни один из нас не мог сдержаться.
— Ты, блядь, сводишь меня с ума, — сказал я ей, дергая за материал ее трусиков. Они порвались со звуком, похожим на взрыв пушечного ядра в воздухе. Она была обнажена передо мной, лежала обнаженной на моей кровати, и это было самое восхитительное зрелище, которое я когда-либо видел.
— Ты, блядь, сводишь меня с ума, — ответила она, ерзая, когда я уставился на нее сверху вниз. — Я никогда не знаю, как к тебе относиться.
Я провел ладонью по центру ее груди, по животу, затем обхватил ее киску.
— Хорошо. Я выдохнул, пытаясь сохранить контроль, когда скользнул пальцем по ее клитору, нащупывая комок нервов, который, как я знал, сведет ее с ума еще больше.
— От тебя веет то жаром, то холодом, — пробормотала она, дергая бедрами в ответ на то, что я просовываю в нее палец. Она прикусила нижнюю губу, ни на секунду не отводя от меня взгляда, когда я прижал большой палец к ее клитору. Я ухмыльнулся ей сверху вниз, до конца расстегивая молнию и стягивая брюки. Мой член высвободился, блестящая головка умоляла оказаться внутри нее.
— Лоренцо, — выдохнула она, когда я вытащил палец и распределил еще больше ее влаги по ее клитору.
Я
Наклонившись ближе к ней, я поднес свой член к ее входу, моя рука молниеносно терла ее, и как только ее спина изогнулась от надвигающегося оргазма, я вошел в нее. Она закричала, не ожидая этого, ее киска сжалась на моем члене так сильно, что я испугался, что она перекрыла кровоснабжение.
Она была напряжена, крепче, чем я думал.
— Черт, — процедил я сквозь зубы, наблюдая за ней, пока боль от моего вторжения смешивалась с удовольствием от ее оргазма. Мои бедра дернулись вперед, затем назад, мои глаза зажмурились от интенсивности пребывания внутри нее.
Это было слишком тяжело для меня. И я начал думать, что она была слишком тяжелой для меня. Неужели я взялся за задание, к которому не был готов? Неужели я сделал неправильный шаг, выбрав ее?
Теперь было уже слишком поздно.
Слишком поздно, теперь я знал, на что похожи ее губы на моих.
Слишком поздно, теперь я познал вкус ее киски.
Я снова вошел в нее, набирая скорость по мере того, как ее мышцы расслаблялись, и когда я, наконец, почувствовал, что не сорвусь, я снова открыл глаза, потрясенный тем, что она смотрит прямо мне в лицо. Она не сказала ни слова, ни когда я входил и выходил из нее, ни когда она протянула руку и положила ее мне на грудь над сердцем, ни когда я потерял контроль, кончая в нее.
— Черт. Я выдернул член, широко раскрыв глаза. — Черт! Я сжал руки, отступая от нее. — Я не пользовался презервативом.
— Ты не… — Аида рассмеялась и села, схватив ближайшую к ней вещь — мою рубашку — и обернув ее вокруг своего тела. — Ты не надел презерватив?
— Нет. Я покачал головой. — Я совершил ошибку. Я всегда носил защиту. Всегда. Но я был так поглощен ею, что даже не думал об этом. Она заставила меня забыть. Она заставила меня забыть мои собственные правила.
Аида
— Я совершил ошибку.
Его слова все крутились и крутились в моей голове. Кто-то нажал кнопку повтора, потому что я не могла выбросить их из головы, пока смотрела на него. Он был Адонисом, который стоял передо мной обнаженным, его пресс напрягся, когда он отступил еще на шаг, его руки были вытянуты, как будто он пытался найти свой путь.
Я встала, мой желудок скрутило, и он угрожал выплеснуть все, что я съела за этот день.
Он совершил ошибку.
Покачав головой, я направилась к двери его спальни, заметив, что он все еще смотрит на кровать, как будто он мог изменить то, что только что произошло.