Лоренцо
Шрифт:
«Я позвонил, чтобы сказать, что у меня нет выбора. И если мой контакт в бюро не может помочь, значит в этой неразберихе замешан кто-то высокопоставленный с глубокими карманами и множеством связей».
«Блядь!» Информация о Брэде не является для меня существенной, но я все равно хочу знать, с чем, черт возьми, я имею дело. Я ненавижу, когда не могу получить информацию, которая, безусловно, есть, но вне моей досягаемости. Это не та ситуация, с которой я часто сталкиваюсь.
«Я знаю, что обычно все происходит не так, — говорит Лайонел, словно читая мои мысли, — но это правительство Соединенных Штатов. Чтобы получить
Глядя в потолок, я обдумываю его слова. Черт возьми, он не ошибается. Ничего хорошего из того, что я ворошу ее прошлое, не выйдет. Но мне, блядь, все равно. Это может сделать меня еще большим мудаком, чем я думал, но безопасность Мии равнозначна. «Я не собираюсь усложнять ей жизнь, Ли, но я хочу знать, что скрывает этот больной ублюдок».
«Я тебя слышу и понимаю. Но у меня связаны руки. И у меня есть для тебя хорошие новости. Твой парень покинул страну».
«Куда уехал?»
«Купил себе билет в один конец до Панамы. Мой приятель следил за ним, и его паспорт вчера вечером пинговали».
Узел в плече пульсирует, и я наклоняю голову, чтобы размять его. «Это не значит, что он не вернется».
«Ну, я дам тебе знать, когда он вернется».
Когда мы заканчиваем разговор, я мысленно просматриваю свой список контактов, размышляя, у кого есть необходимые связи, чтобы заполучить эти запечатанные записи. Если я воспользуюсь любым из очевидных вариантов, мне придется объяснить Данте, зачем я это делаю. Думаю, теперь это не так уж и важно, ведь он знает о Мии и обо мне.
Я кладу телефон обратно на стол, когда в комнату входит Данте, и выражение его лица заставляет меня желать, чтобы меня здесь нет. Сколько еще проблем хотят испортить мне день?
«Что на этот раз?» — спрашиваю я его со вздохом.
«Ты знал, что Миа хочет уйти?»
Волна свежей вины, окрашенная сильной яростью, накрывает меня, выбивая дыхание из легких. Я сажусь прямо на стуле и на секунду успокаиваюсь, надеясь, что мой младший брат не видит, как сильно его новости влияют на меня.
«Она что?»
Его глаза подозрительно сужаются, когда он садится напротив меня. «Она сказала, что пора двигаться дальше. Попросила новое удостоверение личности, чтобы начать все заново».
Я сжимаю руки в кулаки и сжимаю зубы так сильно, что мне кажется, что они вот-вот превратятся в пыль.
«Я подумал, что ты должен что-то об этом знать, учитывая, насколько вы с ней…» — он выгибает бровь, — «близки».
«Я ничего об этом не знал», — признаюсь я сквозь стиснутые зубы.
«Ты хочешь, чтобы я сказал ей, что не могу этого сделать?»
Закрыв глаза, я заставляю себя успокоиться. Кровь в моих ушах бьёт так чертовски громко, что я не слышу своих мыслей. Сквозь панику слова Данте доносятся до меня, и меня переполняет любовь к брату. Он действительно сделал бы это для меня; он бы держал её здесь в плену, если бы я попросил его об этом, неважно, насколько это может разозлить его жену.
Но нет. Я не могу ее удержать. Я же это знал с самого начала, не так ли? Ей будет лучше без меня. Мы все это знаем. Не могу поверить, что у нее не хватает смелости поговорить
Вставая, он пожимает плечами. «Как хочешь, брат».
Глава 29
Лоренцо
Моя кровь кипит, когда я вхожу в библиотеку и захлопываю за собой дверь. Она оборачивается, на ее лице смесь шока и удивления. Как будто она не знала, что это произойдет. Это именно то, чего она хотела, верно? Спровоцировать меня достаточно, чтобы я умолял ее остаться?
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не позволяю ей сделать это. «Это какое-то наказание?» — спрашиваю я с рычанием, пересекая комнату в несколько шагов, пока не оказываюсь так близко к ней, что могу учуять этот чертовски сладкий запах, исходящий от нее. Жасмин и лимон.
Ее лоб морщится от замешательства. «Что?»
«Ты слышала, что я, черт возьми, сказал, Мия».
Она упирает руки в бока. «Я тебя услышала, но не понимаю, о чем ты говоришь».
«Это блядь простой вопрос. Ты попросила Данте сделать тебе поддельную личность. Это расплата за то, что произошло вчера?»
«Не будь смешным», — фыркает она.
Я скрещиваю руки на груди, чтобы не прикасаться к ней. Если я прикоснусь к ней, скорее всего, исход будет не лучшим в данное время. «Во что, черт возьми, ты играешь? Потому что такое чувство, что ты делаешь это, чтобы доказать какую-то точку зрения. Ты надеялась, что я попрошу тебя остаться?»
Отступая, она хмурится. «Мне нужно уйти. Вот почему я пошла к Данте».
«Если речь действительно идет о твоем отъезде, почему бы тебе не попросить меня достать поддельные документы?»
«Ты серьезно спрашиваешь меня об этом?» — усмехается Миа.
«Да, черт возьми, почему ты не пошла ко мне?»
«Фу! Для человека с такой интуицией ты невероятно слеп».
О чем, черт возьми, она говорит?
«Я не просила тебя, потому что не смогла бы сделать это. Ты бы посмотрел на меня так, как сейчас, и я бы полностью потеряла самообладание. Мне пришлось просить Данте, иначе я бы никогда этого не уехала. Я не смогла бы набраться смелости уйти, а мне нужно это сделать».
«Почему? Потому что я на тебя наорал?»
«Мать бананов, дай мне силы», — бормочет она, потирая переносицу.
Почему у меня такое чувство, будто я что-то упускаю? «Миа!» — кричу я в отчаянии.
Она опускает руки вниз и кричит: «Я ухожу, потому что я люблю тебя, Лоренцо».
Я отшатываюсь назад, чувствуя себя так, будто меня ударили.
Она смягчает тон. «И я знаю, что ты никогда не сможешь любить меня также, как я». Сокращая расстояние между нами, она кладет руку мне на щеку, и ее прикосновение успокаивает меня так, как ничто другое не успокаивало. Впервые за два года постоянно кипящая ярость растворяется, как будто ее свет проходит через кончики ее пальцев и просачивается в меня, ровно настолько, чтобы сгладить края моего сломанного сердца и души. «И я никогда не попрошу тебя об этом. Но если я останусь здесь, я начну убеждать себя, что смогу выжить на любых крупицах привязанности, которые ты мне подкинешь. Разве я не заслуживаю большего, Лоренцо?»