Лоренс, любовь моя
Шрифт:
— Застенчивая монастырская школьница стала взрывоопасной. Ты мне начинаешь нравиться, милый Верунчик!
Я вскинула голову и выпалила:
— Отлично! Всегда боялась скучных людей.
— Ты не можешь наскучить. Даже наоборот.
— Но ты ни слову моему не поверил и рассердился на меня!
— Я же сказал, что не могу полностью отрицать случая с Черным Псом. То же самое касается и мисс Форрестер. Уверен, ты не из тех, кто выдумывает подобные россказни.
— Почему ты тогда такой хмурый?
Лоренс снова присел рядом со мной и выпустил облако ароматного сигарного дыма.
— Я вовсе не сержусь, Вера. И не хочу показаться неприветливым, поверь. Мне очень жаль, что у тебя все так плохо.
— Не надо меня жалеть!
И тут он рассмеялся от всей души:
— Ты такая юная и импульсивная, правда, Вера? Послушай... меня рассердило только упоминание о фото на столике мисс Форрестер. Это же не твое дело, не так ли?
— Да! — Мне захотелось, чтобы земля разверзлась под ногами и поглотила меня.
— Я знаком с Рейчел Форрестер уже очень давно.
Я всхлипнула, а он тем временем продолжал:
— В одном Рейчел права. Тебе стоит уехать оттуда.
— Но почему, почему? Все эти секреты просто невыносимы!
— Я тоже пока не могу тебе ничего объяснить.
— Ладно. Но я не уеду. Мама говорит, что нет такой необходимости, если только я сама не захочу, а я не хочу.
— Почему? Теперь моя очередь спросить почему. Там не особо весело?
— Не собираюсь покидать свой дом только лишь из-за... из-за... — Я запнулась, а Лоренс с улыбкой продолжил:
— Из-за мисс Форрестер?
Я никак не могла разобраться в его настроении. Оно менялось, как погода в весенний день, и Лоренс прямо на глазах превращался из заносчивого неприступного мистера Бракнелла в юного веселого мальчишку. Он даже потрепал меня по руке:
— Выкинь все это из головы. Просто поговорите с мамой и решите, не найдется ли для тебя более подходящего места. Тебе ведь уже почти двадцать, не так ли? Пора бы найти работу.
— Я помогаю маме по дому в Большой Сторожке.
— Так не должно быть.
— Почему? — начала было я, но он жестом остановил меня:
— Больше никаких вопросов, Вера, прошу тебя.
— Хорошо, — согласилась я. — Но из дома меня никто не выживет. Никогда не испытывала настолько сильного желания вернуться туда, теперь меня и палкой не выгонишь. Это мой дом, по крайней мере, пока сэр Джеймс разрешает нам с мамой жить там.
Лоренс помолчал минутку, потом сказал:
— Почему, на самом деле, тебе так хочется остаться? Какова настоящая причина? Ты же сама признаешь, что место мрачное и зловещее. Так оно и есть в наши дни. А ведь раньше там было весело и так тепло... — вздохнул Лоренс. — Мы, дети, просто обожали приезжать туда. Правда, в те времена и пратетушка Грейс, и мои родители были еще живы. А какие вечеринки закатывали в замке! Помню, как дядя Джеймс катал нас на лодке по озеру. Я и плавать-то научился именно там. Но все это было еще до того, как... — Он спохватился и замолчал.
Я завороженно смотрела на него. Все мысли вылетели из моей головы, остались только одно безграничное любопытство и желание снова и снова слушать о Горьком озере и о его детстве да узнать, что заставило его резко прервать свою речь.
Но Лоренс, видно, считал, что и так сказал слишком много, и больше ни одного слова о прошлом из него выудить не удалось. Вместо этого он взял меня за правую руку, посмотрел на нее, потом мне в глаза и опустил ее:
— Ты совсем не такая, какой показалась мне там, в поезде. В тебе нет той слабости. Ты сильная, сильная и решительная.
— Тебе это не нравится?
— Да нет. Просто советую: не вмешивайся в те дела Большой Сторожки, которые тебя не касаются. И постарайся как можно меньше сталкиваться с мисс Форрестер. — Последнее замечание поразило меня.
— Ты знаешь что-то такое, о чем не хочешь мне рассказать...
Он покачал головой:
— Господь, храни нас, ну ты и упертая! Но больше я ничего тебе не скажу, кроме одной вещи — если тебе потребуется моя помощь или мой совет — звони, и я приеду.
Именно таких слов и ждало мое изголодавшееся сердечко, и я испытала истинное блаженство. Но счастье мое было недолгим. Я вздохнула:
— К сожалению, мисс Форрестер переставила телефон из холла к себе в спальню. Теперь никто не может позвонить, а когда она уезжает, то запирает дверь, и мы с мамой считаем, что это очень опасно, вдруг сэру Джеймсу станет хуже? Придется посылать за доктором Унсворта, а если того не окажется под рукой, промедление может быть смерти подобно... — Я остановилась, огорчившись, что опять пустилась в дурацкие объяснения, потому что почва снова начала уходить у меня из-под ног, а ведь мы только-только начали понимать друг друга. Он как-то странно взглянул на меня, брови его взлетели вверх. Но тут появились Нола и Кати, и больше мы с Лоренсом ни о чем не говорили. Прежде чем войти в комнату, женщины еще издалека начали весело смеяться.
В тот день Лоренс больше ни разу не взглянул на меня и не сказал мне ни слова.
Я вернулась в Большую Сторожку в еще более подавленном настроении, хоть и пыталась поддержать себя тем, что онсам сказал мне, что я в любой момент могу послать за ним. Какой шаг навстречу с его стороны! Но я, как обычно, переоценила и его. Я так надеялась, что мы подружились наконец, но Лоренс слишком холодно попрощался со мной. В голове моей засели две удручающие мысли. Первая — телефон остается в полном распоряжении Рейчел Форрестер, так что я все равно не смогу позвонить Лоренсу, даже если захочу. Другая — его фотография до сих пор стоит на туалетном столике в ее спальне.
Глава 10
С той самой поры я старалась не встречаться с мисс Форрестер — убиралась с ее дороги, едва завидев сиделку, так сильна была моя ненависть к ней. Но раза два-три нам не удалось избежать столкновения, и тогда она смотрела на меня своими злобными аквамариновыми глазами и отпускала какую-нибудь колкость:
— Как насчет черных псов? Больше не появлялись? Тебе надо засвидетельствовать свои показания, дорогуша, подтвердишь эту дурацкую легенду...