Лоргар. Носитель Слова
Шрифт:
— Силы расставили людей по лику этого мира, — злобно проговорил Кор Фаэрон. — Наделили всех нас целью, вплели в свой великий замысел. Если бы Силы желали, чтобы вы лодырничали, хихикали и выделывали коленца, как скальные мартышки, то не сделали бы вас невольниками! Шесть плетей каждому.
1 7 5
Огласив приговор, проповедник отвернулся от рабов и направился к Лоргару, презрительно глядя на него. Тот, почти не уступавший юноше в размерах, все равно оробел, как будто к нему приближался посланный Силами аватар
— Я только хотел помочь, мой господин, — еле слышно объяснил мальчик уже не мелодичным голосом.
— Тебе не к месту помогать им, — тихо ответил Кор Фаэрон.
Первый щелчок кнута и короткий стон возвестили о начале порки невольников, однако Найро и другие слуги, еще не оказавшиеся в грубых руках стражников, смотрели только на своего хозяина и Лоргара. Пастырь говорил спокойно, без привычных яростных выкриков. Казалось, он искренне разочарован пареньком и уязвлен тем, что его послушник вел себя так глупо.
— Ты что же, будешь делать за них всю работу, Лоргар? — спросил проповедник. — Срезать мясо с костей? Разжигать огонь? Смазывать шестерни? Стирать одежду? Лакировать и красить храм? Шить вымпелы? Просеивать песок, ища землекрабов, жуков и скорпионов для готовки?
Мальчик стоял, бездумно сжимая и разжимая руки. На его лице читалось смятение.
— А как же другие рабы, Лоргар? — Кор Фаэрон указал за борт, в ночную тьму. — Не только невольники из этого каравана, но и те, что принадлежат сотне торговцев, тысяче купцов? Те, что миллионами живут в городах? Ты возьмешь их труды на себя? Кто будет ухаживать за детьми? Кто будет укладывать камни, возводя монументы Сил? Кто будет раздувать топки, полировать кафедры, переписывать тексты? Ты займешься всем этим?
Паренек мотнул головой и опустил плечи, не глядя на пастыря. Порка продолжалась, вопли избиваемых слуг звучали все громче; подходила очередь Найро, но он по-прежнему не мог отвести взгляд от этой пары.
— Нет. Нет, мой господин, — пробормотал Лоргар.
— Нет, — повторил он, остановившись менее чем на расстоянии руки от него. — Значит, ты станешь решать, кого освободят от работы, а кто продолжит гнуть спину. Ты, смертный, будешь определять судьбу невольников.
— Я… — Мальчик не нашел, что возразить, и у него задрожали губы. Он беспомощно, виновато уставился на Найро.
Кто-то бесцеремонно схватил раба за плечо. Подняв глаза, тот увидел Карад из Братства Стрельцов. Во взгляде женщины не было подобной жалости; она подняла слугу с палубы и потащила к Аксате, ждавшему с кнутом в руках. Найро умоляюще посмотрел на Лоргара, но паренек, посуровев лицом, обернулся к Кору Фаэрону.
— Мои глубочайшие извинения, господин, — поклонился он.
Найро прижали к планширю, и первое хлесткое касание плети отозвалось жаркой болью у него в плечах.
1 7 6
Пока продолжалось наказание, пастырь оглядел шеренгу слуг с истерзанными, окровавленными спинами и снова повернулся к ученику. Кор Фаэрон радовался, что сумел сдержать гнев: не стоило забывать, что Лоргар, невзирая на рост и интеллект, по-прежнему ребенок, который при всех дарах, полученных от Сил, во многих
Впрочем, само сочувствие к невольникам было не менее греховным, чем деяние мальчика. Испытывать жалость к ним значило осуждать Силы. Если кто-нибудь сочтет, что другой человек не заслуживает назначенного ему удела, за этим обязательно последуют иные сомнения — сомнения, могущие привести к открытому неповиновению божествам и Истине. Кор Фаэрон понимал, что здесь нужна осторожность, иначе послушник забудет, что рабы заслуживают страданий, и начнет видеть в них невинных жертв.
— Лоргар, подойди ко мне, — отрывисто произнес он, поманив ученика пальцем.
Паренек зашагал к нему по палубе. Во взгляде ученика не было ни хитрости, ни настороженности.
— Да, мой господин?
— Невольники наказаны за пренебрежение работой, но проступок совершили не только они.
— Нет, мой господин. — Мальчик стыдливо опустил голову, и его безволосый череп отразил желтое сияние висячих ламп передвижной церкви. — Они согрешили из-за меня.
— Лоргар, ты от рождения наделен остроумием и обаянием, поэтому люди прислушиваются к каждому твоему слову. Это большая ответственность.
— Да, мой господин.
Кор Фаэрон немного помолчал, тщательно подбирая слова и оглядывая паренька. Ему не хотелось даже представлять, что Лоргар будет использовать свои пробуждающиеся способности для чего-либо, кроме продвижения замыслов повелителя. Но тема была деликатной, поскольку, прямо отвергнув моральное право ученика на несогласие с ним, пастырь рисковал получить обратный результат. Сейчас, казалось, Лоргару даже не приходило на ум, что он может идти против наставника.
— Ты должен поклясться мне, дать обет именем Сил.
— Обет, мой господин?
— Да, присяга, заверенная свыше и связанная с твоей душой. Пообещай Силам, что станешь защитником Истины и во всем будешь полагаться на Нее и Слово. Поклянись своей бессмертной душой, что посвятишь всего себя трудам на благо Сил и их дела.
— Клянусь, мой господин.
— Скажи, в чем именно, и смотри в эмпиреи, пока говоришь. Изреки свой обет полностью, чтобы его услышали все: и смертные, и те, кто вовне.
Взглянув на Кора Фаэрона, мальчик поднял глаза к далеким звездам.
— Я клянусь… Я обещаю… — Лоргар, что было непривычно, не мог подобрать слова. Осекшись, он с мольбой посмотрел на проповедника. Это чрезвычайно понравилось пастырю, ведь в тот момент послушник понял, что ему еще многое нужно узнать и помочь здесь способен только учитель — Кор Фаэрон.
— Лучше начни с чего-нибудь вроде: «Клянусь всемогущими Силами…» Потом скажи, что именно обещаешь сделать.
Улыбнувшись, Лоргар кивнул и снова обратил взор к небесам:
— Клянусь всемогущими Силами, что я… посвящу жизнь изучению Слова и Истины, а также служению Силам, как они сочтут нужным. Я буду внимать их посланиям из эмпиреев, начертанным на песке и среди звезд, в сердцах и умах людей. Даю обет во всем этом, и, если нарушу его, пусть мою бессмертную душу изгонят из эмпиреев на муки в безразличной пустоте.