Лоргар. Носитель Слова
Шрифт:
Помедлив, бывший учитель оглядел палубу. Несколько десятков рабов наблюдали за ним и Л’сай, ожидая, какое решение они примут. Затем он повернулся к дюнам, где не утихал круговорот схватки, и Кору Фаэрону, который целеустремленно приближался к хаосу сражения. Пастырь не ведал сомнений, так неужели Найро чем-то хуже его?
— Зачем тебе отдавать жизнь за жреца? — спросила Л’сай, подумав, что разгадала мотивы старика. — Он для нас ничто!
— Не за жреца. — Невольник перевел взгляд на великанский силуэт Лоргара. Проповедник как раз насадил одного из стрелков-аколитов на электрокопье и поднял тело в воздух. —
Лицо женщины исказилось, словно от боли. Покачав головой, она обратилась к товарищам:
— Даже если мы уцелеем сегодня, этим дело не кончится. Церковь Завета не спустит нам оскорбления. Еретиками они назовут нас, обрекут на судьбу худшую, чем рабство. На медленную смерть от рук истязателей и палачей-диаконов. — Выражение лица Л’сай изменилось — ее посетила более коварная мысль: — Лучше всего помочь бойцам Завета, показать нашу преданность Церкви Варадеша!
— Нет, — отрезал Найро. Он заговорил тихо, но быстро, подгоняемый нетерпением — понимание того, что каждая секунда промедления может обернуться гибелью, сдавливало ему сердце: — Нет, мы не поступим так, ведь над нами властны Силы, а не Завет. Можете как угодно относиться к земной жизни и ее законам, но божества существуют, и сегодня они будут судить нас. Кор Фаэрон прав — мы ходим под их взором. Узрите же Лоргара! Узрите же Носителя Слова, ниспосланного нам Силами. Подумайте не о нынешнем дне, но о днях грядущих и спросите себя: за что стоит драться, даже умирать?
Л’сай заступила ему дорогу к лестнице, но старик оттолкнул женщину и, нагнувшись, подобрал с палубы потерянный кем-то разводной ключ. Другие невольники тоже принялись искать среди тел и луж крови товарищей что-нибудь, способное сойти за оружие, или забирать снаряжение с трупов новообращенных.
— Кем ты себя возомнил? — презрительно усмехнулась Л’сай. — Для всех ты просто раб.
— Я не раб. У меня есть имя, и он знает его, — возразил бывший учитель, взирая на Лоргара. Воздев разводной ключ, словно легендарный золотой клинок самого Пира Олурия, старик воскликнул: — Я — Найро!
2 3 2
Где-то через десять биений сердца — десять ударов, сотрясающих грудь, в которой пылали легкие, — старый невольник осознал, что поступил весьма опрометчиво. Вокруг него свистели пули, со всех сторон падали рабы, сраженные дротиками и снарядами, ключ в руке казался немыслимо тяжелым. Раб с трудом передвигал подгибающиеся ноги по вязкому песку, стараясь пробраться по барханам в самую гущу битвы.
Отыскав взглядом Носителя Слова примерно в сорока метрах впереди, Найро пригнул голову и двинулся туда, игнорируя свистящий шепот стрел и крики спутников, жутко обрывавшиеся на полуслове.
Он спотыкался, наступая босыми пятками на острые камни и осколки снарядов. В какой-то момент справа от него разорвался фугас, и ударная волна швырнула невольника наземь, ошеломив его жаром и грохотом.
Стиснув зубы, Найро поднялся — он твердо решил, что погибнет, только стоя на ногах.
«До чего же смешно, — фыркнула некая часть его личности. — Ты просто учитель. Раб. Ты умрешь здесь неоплаканным».
Эта мысль подстегнула старика. Он осознал, что сегодня его жизнь имеет смысл — больший, чем затворнические труды в академии, и уж точно больший, чем полировка, шлифовка и прочие работы
Найро видел, что тело Лоргара испещрено порезами, одеяния превратились в лохмотья, а руки и обнаженная грудь залиты багряной влагой.
Но он продолжал сражаться.
Великан, которого прикрывали с боков Аксата и еще несколько Верных, пронзал и сбивал с ног всех, кто выходил против него. С начала схватки прошли считанные минуты, но движения Лоргара уже стали более ловкими, его выпады — менее безоглядными. Он расчетливо проводил короткие, безошибочно точные удары, выпуская неприятелям кишки наконечниками копий.
Один из транспортников с громыханием направился к схватке. Его экипаж уже не волновало, что наряду с врагами они могут повредить союзникам, — солдаты думали только о том, чтобы сокрушить гиганта, все еще сопротивлявшегося воле Завета.
Перевалив через соседнюю дюну, машина оказалась прямо перед Найро и другими невольниками. Из узких прорезей в корпусе, похожих на смотровые щели в шлемах, на неорганизованную толпу обрушился град мелкокалиберных горящих дротиков. У Хусана занялись волосы, и он повалился наземь, размахивая руками. Гор Даос лишился ноги, отсеченной шквалом пылающих снарядов, что с равной легкостью прожигали мышцы и кости. Л’сай…
Найро не ждал, что женщина последует за ним, но вот она, с похищенной глефой в руках, рычит и завывает, будто зверь, выступая против надвигающегося на них металлического змея. Бросив быстрый взгляд на Лоргара, рабыня устремилась к транспорту.
Пушка в носу ползуна, дохнув алхимическим огнем, мгновенно обратила Л’сай и еще трех рабов в клубы пара и шипящие ошметки плоти, разбросанные по месиву охлаждающегося стекла.
Гибель женщины поразила Найро, как удар ножом в брюхо.
Ощущение не исчезло, и что-то влажное потекло у него по животу. Опустив глаза, невольник понял, что действительно ранен: из его солнечного сплетения торчал короткий зазубренный дротик. Кровь не останавливалась, и у раба подогнулись ноги.
Он снова рухнул в песок, выронив разводной ключ из дрожащих пальцев. Массивный транспортник грузно поднимался к Найро, изрыгая копоть из выхлопных труб. Бархан трясся и смещался под тяжестью машины, по склону навстречу ей катились лавины песка.
Бывший учитель барахтался на красно-серой дюне, одержимый идеей, что Силы примут его более благосклонно, если он умрет с оружием в руке. Ему вспомнились истории о Пророках — о Паломничестве, кое они совершили в эмпиреи, чтобы добыть свет Истины. Найро отправится туда же или его ждет вечное ничто и мучения в преисподней?
Над рабом навис нос ползуна-тысяченожки. Сквозь смрад крови и обугленной плоти старик уловил запах выхлопных газов и вонь смазки. Через смотровую щель в броне он увидел лицо водителя — тот смотрел куда-то в сторону, даже не подозревая, что его транспорт сейчас раздавит живого человека.
2 3 3
Перед лицом Найро неожиданно взметнулся песок, и о том, что происходило следом, он догадывался только по звукам: грохоту удара титанической мощи и визгу искореженного, раздираемого металла. Утерев с лица слезы и грязь, невольник разглядел, что нос машины разорван вдоль и на месте водителя остались только его ноги.