Лось 2
Шрифт:
Косвенной причиной зарождения если ни дружбы, то приятельских отношений с частью сокурсников и сокурсниц нечаянно послужил Макс. С самого моего поступления мы с ним договорились: в стенах универа мы притворяемся незнакомцами, не общаемся, держим дистанцию студент-преподаватель. Кому надо, те в курсе, а остальным знать о наших товарищеских отношениях незачем. При том, что его поставили как раз на наш поток, договор стал не лишним: я ни хера не знал о здешних университетских порядках, собственный опыт ограничивался единственной зимней сессией заочников московского политеха, где я честно выполнял всё сам, но вполне мог предположить, что, пронюхав о нашей дружбе, ко мне могли подвалить с предложениями, насчет халявно получить хорошую отметку у строгого препода. Давать кому-то эти зацепки ни Кудымов, ни я не собирались.
А преподавателем Макс был так себе — допускаю, что оценивал его необъективно: в материале он ориентировался, лекции читал по памяти, на вопросы отвечал, но с моей точки зрения он не любил и не умел объяснять. Это я, так или иначе имеющий за плечами несколько образований в прошлом мире, а плюсом к ним один курс здешнего и опыт совместной работы с Ван-Димычем (шеф-то как раз умел донести материал до заинтересованного слушателя!), в новых темах разбирался, у большинства народу только-только закончившего школу (кстати, были среди парней и такие, кто из-за слухов о принцессе поступили сюда, уже имея в загашнике один, а то и два курса в других вузах) того же багажа знаний не наблюдалось.
— Да чтоб вас всех! — вспылила как-то на перемене Ирина Соль, в сердцах с размаху отбрасывая тетрадку с розданными проверенными заданиями, — Я не понимаю, как это решать!!!
Девушка говорила громко, ее слова слышал не только ее круг, но и все присутствующие в аудитории. Несколько парней и девчонок с видом превосходства поглядели на их уголок, а я, в которого попала злосчастная тетрадка, листнул перечерканные Максовой рукой задачи, усмехнулся и шагнул к партам.
— На самом деле это не так уж и трудно…
Я же упоминал уже, что умею объяснять сложное просто? Это, видимо, тот самый дар свыше. К концу перерыва вокруг Ирининой парты сплотилась небольшая толпа из примерно десяти человек, жадно ловивших каждое мое слово. Ира и ее подружка строчили в тетрадях, остальные внимали, конспектируя лишь избранные моменты, и шикали, если кто-то выступал, что не успевает записывать.
— Спасибо, Миша! — с чувством поблагодарила Ирина после звонка, а её слова наперебой подхватили другие сокурсники, — Ты на обед идешь на следующей перемене?
И, не дожидаясь ответа, пока я надувался гордостью от того факта, что этой красотке известно мое имя, продолжила:
— Садись со мной, ты же все равно один сидишь? Валя, а ты сядешь впереди, ладно? — Валентина, чьи вещи занимали вторую половину парты, послушно переложила их на ряд вперед.
Совершив рокировку за секунду до появления Макса в аудитории, я еще не подозревал, в какую жопу влезаю, но тогда все казалось радужным. На обеденной перемене, длившейся сорок минут, Ира с Валентиной слаженно подхватили меня под руки и потащили в студенческое кафе, а за нашей троицей потянулся шлейф их свиты.
— Миша! — прозвучало прямо-таки угрожающе, — Ты наш спаситель! Объясни теперь задачку на закон Измайловой! Максим Юрьевич объяснял, но я не успеваю за полетом его мысли!
Тема, на которой срезался когда-то Младший, вообще была моим коньком, поэтому пустился в рассуждения еще по дороге в столовую. Тогда с Серегой, конечно, обошлось попроще, язык я не сдерживал, но сейчас удачно подбирал замены тем словам, что использовал с ним, осознавая, как соскучился по ничего не значащему трепу. Даже просто идти с двумя красивыми девушками, которые пусть и расчетливо, но старались привлечь мое внимание, было приятно. Самодовольству льстили еще и всполохи зависти откуда-то из-за спины. А что расчет — так большое начинается с малого, даже если не выгорит с Ириной или Валей, стена отчуждения между мной и остальными студентами уже ломалась: меня включали в какие-то расчеты, высказывали осторожный интерес, но главное — больше не игнорировали. Мня-я-я-я…
Еще недостающего общения я добрал, записавшись в спортивную секцию на организованном университетом дне открытых дверей всех спортклубов.
Выбранная в итоге мною группа называлась ОФР — общее физическое развитие, за непритязательной аббревиатурой пряталась обычная качалка — тренажерный зал с двумя тренерами-женщинами, контролировавшими процесс. Я бы предпочел что-то из серии единоборств, но посетив открытый урок секции борьбы, вымелся оттуда сам: нафиг-нафиг! Пришедшие на ознакомительное занятие сорок минут только слушали, что здесь нельзя делать: нельзя в контакт, нельзя в захват, нельзя на болевые! Показанная старожилами демонстрация и вовсе нагнала тоску: я не знал, что обычные обнимашки теперь называются борьбой! С парой экземпляров спортсменок я бы, конечно, пообжимался с превеликим удовольствием, но как боец я здесь только деградирую.
Побродив еще по нескольким презентациям, наткнулся на ОФР и почти сразу записался, выполнив обязанность получить в зачетку сколько-то часов физкультуры.
— Рустам.
— Миха, — пожал руку капитану секции.
— Имеешь представление?
— Имею.
Вот и весь сказ. Настроившись на ярое отстаивание прав заниматься именно в их секции после трудностей попасть хотя бы на ознакомительную тренировку с борцами, я был приятно удивлен простотой приема — для вступления в их сообщество требовался лишь медпаспорт и ничего более. Из первачков в качалку пришел я и еще семнадцать девушек — перемигнулся с Ириной и Валей, встретив на первом построении — охуительный поток пополнения в сравнении с общей численностью поступивших! Основной наплыв новичков приняли на себя секции по плаванию и фехтованию — традиционных развлечениях принцесс. И то, и другое, я бы, наверное, с удовольствием попробовал, но отпугнул ажиотаж. К тому же желание поплавать вполне удовлетворял небольшой бассейн неподалеку от дома, куда я записался почти сразу по приезду, выкупив сезонный абонемент по акции.
В самом зале народ обычно был погружен в собственные тренировки, но, собираясь домой, охотно трепался за жизнь. Учитывая уже не удивляющий перекос полов, контингент мужской раздевалки вполне тянул на уютный закрытый клуб по интересам. Студенты старших курсов поступали еще до всеобщей истерии с обучением великой княжны и представляли собой более-менее нормальный срез молодежи. Короче, были нормальными парнями. С парочкой из них я свел более близкое знакомство с дальнейшим прицелом на сотрудничество — Рустам и Володя были выходцами из обычных семей и в свободное время шабашили, зарабатывая себе на жизнь и учебу. Сходу вклиниться в их гешефт не получилось — ко мне пока еще присматривались, но со временем что-то могло выйти.
— Не хочешь после пар с нами в ресторане посидеть? Тренировок сегодня нет, — обдав цветочным запахом духов, Ирина привычно расположилась по соседству, успевая по ходу перетряхивания сумки перебрасываться короткими репликами со всеми окружающими.
— Увы, финансы поют романсы! — один раз я уже с их компанией в ресторан сходил, и этого хватило, чтобы прочувствовать всю глубину пропасти между ее и моим благосостоянием.
— Я плачу! — сделала Соль еще одну попытку соблазнения меня на праздник живота.