Лось 2

Федорочев Алексей

— С чего ему разводиться, если его и так все устраивало?

— И как оно?

— Что?

— Расти в семье, где несколько жен?

— Не знаю, — пожал плечами, углубляться в тему амнезии не хотелось.

— А, ну понятно, — додумала за меня девушка, — Если ты так рос, то тебе все нормальным казалось. Просто понимаешь, — объяснила она свой интерес, — Когда папа на маме женился, его заставили развестись с прошлой женой. Там запутанная история, у мамы другой жених был, но он утонул, и ей пришлось спешно подыскивать другого жениха, а в те годы с парнями было даже хуже, чем сейчас, подходящего свободного

не нашли. Я потому и удивляюсь, что избалованная клановая не заставила твоего отца от других жен отказаться.

— А твой отец как?

— Что как?

— Как перенес развод и прочая?

— Не знаю, меня же тогда на свете не было. Хотя, чего я вру? Плохо он перенес, до сих пор по первым детям тоскует. У него двое мальчишек — редкость, из-за этого, наверное его и выбрали. А от мамы мы — три девицы родились. Он нас любит, — от Вали повеяло грустью, — Но и тех ребят забыть не может. А разрешили бы оставить жену, может и по-другому бы сложилось.

— Суровые у вас порядки. Я, пожалуй, жениться на тебе не стану! — неловкой шуткой попытался развеять напавшую на собеседницу меланхолию.

— Да уж! Ты бы со своими невестами в те порядки не вписался! Но сейчас проще стали на такие вещи смотреть: у меня тетя десять лет назад замуж вышла, так ее мужу условий уже не ставили, он теперь на два дома живет — одну неделю с одной семьей, одну со второй. И тетя Марина гораздо счастливее мамы выглядит. Мы с сестрами даже поклялись тогда, что лучше на такой брак согласиться, чем как старшие всю жизнь мучиться.

За разговорами сам не заметил, как проводил девушку до дома. После безобразных сцен в великодушие Соль не верилось, ревнивая Ирка запросто могла подстроить счастливой (как она думала) сопернице какую-нибудь подлянку, а подставлять помогшую девушку не хотелось. Как мне шепнула на днях Волк, Шелеховых пока отвлекли, и у меня появился месяц на принятие решения — как я буду жить дальше. Мечталось вернуться в Муромцево к экзам, все обиды на Ван-Димыча и СБ давно прошли, я даже по Зайкам соскучился, а душа просила нормального дела, но это зависело не от меня. Сереге через Нину я свои проблемы передал, а куратору не стал — ей и так Пересветова с компанией волчиц отчитается.

На следующий день я проводил Валю снова.

И на следующий.

Выходные мы провели порознь — у меня скопились домашние дела, но в понедельник, подходя к университету, при виде спешащего впереди легкого силуэта почувствовал, как сердце забилось быстрее. Это что, я опять влюбился? Чертовы юношеские гормоны! Чертова весна!

Ради интереса проверить себя ускорил шаг, догоняя девушку. Сознание царапнула волна идущей непонятно откуда настороженности, но ее тут же смыло потоком радости от Вали:

— Привет! — она улыбнулась, а у меня на душе потеплело. Старый я козел!

— Привет! Не против пройтись со мной?

— Конечно.

Чинно под ручку мы прошествовали мимо злобно зыркающей Солянки, а донесшаяся до меня даже через десять метров волна ненависти заставила подумать, что и сегодня мы пойдем из универа вместе. Волчицам в ту же сторону, но мне так будет спокойнее.

А как же "не влюбляться и не жениться?" — спросил я себя. И сам себе ответил цитатой другого человека: "Зачем вы исполняете приказы полковника Красновой?" К тому же,

зачем забегать вперед, взаимная симпатия еще ничего не значит. Сколько раз так было, и сколько будет?

Глава 8

Догонять Валю на пути в универ быстро вошло в привычку. Мне даже начало казаться, что она специально меня поджидает на перекрестке, где сходились наши дороги. Окунаться в ее чувства было приятно, поэтому всегда выставлял эмпатию на максимум. Я-Масюня без ложной скромности был симпатичным парнем, но подсознательно я все еще иногда считал себя здоровым очкастым мужиком и периодически удивлялся, что во мне нашла молоденькая девчонка.

Настороженность, которая всегда сопровождала мое быстрое продвижение к Вале, сегодня сменилось на тревогу. Когда ее дополнили отголоски паники, несущиеся спереди, я затормозил, вынуждая убавить шаг мою спутницу, с которой сегодня едва успел обменяться приветствиями.

— Что-то случилось, — произнес я, окончательно останавливаясь.

— На площади перед универом окно! — скороговоркой сообщила возникшая словно из ниоткуда Алиса, — Уходим быстро! Бежим!!!

— Я хочу посмотреть! — заупрямилась Валя.

— Ты дура?! — припечатала Пересветова, разворачивая ее обратно.

— Я не дура, я издали!

Из громкоговорителей завыла сирена, сменившаяся пронзительным голосом:

— Окно на Георгиевской площади! Всем покинуть район!

Пока я отвлекся на сообщение, вместо слов одногруппница влепила моей подруге пощечину.

— Эй, я с тобой полностью согласен, но давай без рук!

— Ах так?! — Валя, проявляя недюжинную прыть, вырвалась из-под руки, мастерски, словно форвард на атаке, обошла дернувшуюся в ее сторону Волк и застучала каблуками далеко впереди.

— Идиотка! — прошипела Алиса, стартуя следом.

Бегущие навстречу люди тормозили наше продвижение. За секунды поток пешеходов превратился в паникующую толпу, грозящую снести в любой момент. Итицкая сила, сколько же людей! Из домов навстречу выскакивали полуодетые женщины, плакали и семенили дети, натужно хрипели старики.

— Валька! Дура! Там окно! Иди сюда! — за раздавшийся над толпой крик я готов был простить Соль всё! Машина Иры притормозила у обочины, но Валентина и не думала послушаться! Она все также стремилась против течения, чтобы посмотреть на всадников. Как никогда был солидарен с пыхтящей рядом Алисой — идиотка!

На перекрестке Ольга почти перехватила несущуюся галопом дурочку, но почти не считается. Тянущую руки Гусятникову снес мужик примерно моей прошлой комплекции. С трудом пробившись к месту падения, встал поперек потока, помогая волчихе подняться.

— Твою мать! Нога сломана! — вскрикнула Гусятникова, заваливаясь обратно, — Лови эту кретинку!

Расталкивая народ, вытащил Ольгу к стене дома и пристроил за перилами крыльца памятной пирожковой, чтобы не затоптали.

— Держись! — на нервах с первого раза кастанул на нее заживление от Савинова. Ногу не срастит, но немного снизит ощущения.

— Верни эту дуру! — девчонка плакала то ли от боли, то ли еще от чего.

— Я за тобой вернусь! — Крикнул я, снова врезаясь в людское течение.